– Самое страшное – это слухи! – назидательно говорит высокий. – Недавно «лайбу» угнали в панике, так спешили, что из туфель выскочили. Они вам рассказали про детей?
Кузьма краснеет.
– Если пользоваться вашей терминологией, – продолжает высокий, – то скорее всего мы заложники у детей.
Я поднимаюсь с дивана и подхожу к высокому.
– Кузьма Лыков является представителем Совета Управителей. Будьте добры, введите его в курс происходящего.
– Ничего серьезного… – начинает высокий, осекается под тяжелым взглядом Кузьмы, машет рукой и тоже выходит из комнаты.
– У него дочь там, – говорит один из присутствующих. – А сын Танеева транс спалил. Заигрались ребята!
– Они не играют, – возражает другой.
Кузьма пододвигает к себе стул, садится.
Память освещает вспышкой: он сидит, чуть сутулясь, положил руки на стол, на лице рыжая щетина, глаза прищурены, яркое пятно – синяя полоска на комбинезоне, заляпанная желтыми пятнами, – раздавил ягоды в зарослях. И еще немного дергались уголки губ, словно еще миг, и он расхохочется.
Идет странный разговор. Кузьма настойчиво спрашивает, что натворили дети, чьи дети, почему взорваны станции, а ему так же настойчиво в ответ, что станции не взорваны и заделать дыры можно быстро. А дети – они дети и есть, а станции – пустяки, еще надо разобраться, на что они нужны, а вот то, что дети на реактор пробрались, – скверно. Лучше с ними по-хорошему… Я чувствовал, как добела накаляется Кузьма, но не вмешивался. Сидел, словно завяз в смоле и не было сил пошевелиться. Наверно, я заболевал.
Алан подходит к Лыкову и кивает в сторону выхода. Кузьма поднимается и, ничего не говоря, идет к выходу. Стряхиваю с себя оцепенение и выхожу следом.
На узле связи никого нет. И Бартока нет. Пусто.
– По норам спрятались! – говорит Кузьма. – Они тут все с ума посходили!
– Хуже, гораздо хуже, – отвечает Алан. – Я бы предпочел, чтобы с ума сошли мы. Это лучше, чем мятеж детей.
Вот что ему удалось узнать: пару дней назад внезапно и, как уверяют местные жители, совершенно неожиданно несколько десятков детей захватили ближайший атмосферный реактор и заблокировались там. Одновременно по всей планете были совершены попытки вывести из строя станции наведения, причем и удачно! Сейчас по всем складам ищут транспьютеры, кажется, уже нашли. Пока довезут, пока установят – пройдут часы. Никто не понимает, как дети сумели подготовить и провести такую дикую акцию. По крайней мере, уверяют, что не понимают.
На вопрос, кто же именно захватил реактор, отвечали уклончиво. Вроде бы подростки из старших классов, а поскольку исчезло и несколько учителей, то скорее всего их прихватили с собой дети. Но это уже из области слухов. Обстановка на планете спокойная, даже ненормально спокойная. Возможно, большая часть населения и не подозревает о событиях. А здесь, в Леонове, как раз неспокойно – дети, проникшие на реактор, отсюда. Алан уверен, что кое-кто из местных знает, зачем они пошли на это. Возможно, знают все, но это только догадки, к тому же оскорбительные для местных, поэтому Алан воздержится от их развития в версию.
Выяснилось, что связь с детьми есть, но они отказываются говорить с кем-либо, требуют прямой линии с Советом Управителей. Сожгли транспьютеры, а теперь требуют… Дети! Поэтому и спешат заменить трансы. У кое-кого из присутствующих дети там, на реакторе. Но родители почему-то не очень обеспокоены, их больше волнует, как скоро они выйдут на связь с Советом и изложат свои требования.
– Какие требования? – спросил Кузьма.
– Сейчас узнаем! – Алан набрал код.
На терминале возникла девочка с голубыми глазами.
– Вы кто? – спросила она вместо приветствия.
– Послушай, девочка, – начал было Алан, но она его нетерпеливо перебила:
– Вы с Зеленой?
– Можно сказать, что так…
Но тут Алана отодвигает Кузьма и обрушивается на нее:
– Вот что, пигалица, ну-ка позови кого-нибудь из взрослых!
Девочка щурит глаза и поджимает губы.
– Теперь я знаю, что вы оттуда! – говорит она, а я вспоминаю, где ее видел.
Она учится в классе Валентины.
– Вы почему безобразничаете? – спрашивает Кузьма.
– Минутку, – деловито говорит голубоглазая, – сейчас мы все скажем…
Она исчезает, а на ее месте появляется… Арчи Драйден. Я подхожу к терминалу, он узнает меня, улыбается, но тут же становится серьезным, хмурится.
