усталому и измученному лицу капитана. Аня попыталась схватить правую ногу волка, чтобы отвлечь его внимание от Карла, но зверь проигнорировал ее.
– Станус, подойди, – донесся слабый голос из комнаты. – Станус, подойди ко мне!
Голиа замер. Его рука все еще была в воздухе и острые когти находились всего в футе от лица капитана, когда он поднял уши.
Комптон почувствовал, что понимает, что происходит. Зверь испугался, что мадам Корвески умерла, и именно поэтому разъярился. Это в сочетании с предательством, которое Станус видел в необходимости устанавливать связь с Карлом, разъярило его.
Теперь же вожак голиа отпустил Эверетта, повернулся и побежал в хижину. Через несколько мгновений он вышел из домика, где лежала накачанная лекарствами и измотанная цыганская королева, и посмотрел на двоих мужчин и Аню. Карл все еще был на земле, глядя на волка, внутри которого он находился совсем недавно. Зверь внезапно нагнулся и поднял Эверетта с пола, а затем поднес его к своей морде и несколько раз понюхал его. Затем он разжал пальцы, державшие Карла, и исчез так же, как и остальные голиа. В храме стало тихо, как в гробнице.
Найлз и Чарли подбежали к Карлу и Ане и помогли им подняться на ноги. Капитан был в шоке, а цыганка – в ярости.
– Голиа становится слишком трудно контролировать. Я никогда не видела, чтобы Станус и остальные так себя вели. Куда исчезают взрослые волки и почему, черт возьми, они такие грязные?! – спросила она себя вслух, а затем подошла к одной из разорванных веревок, подняла ее и внимательно осмотрела.
– Как ваша бабушка? – спросил Комптон, которому наконец удалось унять дрожь.
Аня посмотрела на него, а затем отбросила рваную веревку в сторону и помогла Карлу подняться на возвышение, где тот тяжело оперся о камень.
– Она умрет к полуночи, – ответила молодая женщина. – Она отдала свою жизнь за Миклу.
Дениза Гиллиам вышла из комнаты и упала на каменный пол, вытирая пот с лица и со лба. Она покачала головой и посмотрела на Аню.
– Она бы не была настолько слаба, если бы мы доставили ее в больницу. Черт, мы все еще можем спасти ее, если отправимся сейчас! – сказала врач, умоляюще глядя на младшую Корвески.
– Моя бабушка сделала свой выбор. Она будет жить, пока все это не закончится, а затем присоединится к Кале, Иисусу Навину и Моисею, – возразила Аня.
– Я не верю своим ушам, вы же образованная женщина! Мы можем спасти ее.
– Нет, доктор, не можем. События этой ночи были предсказаны еще во времена Иисуса Навина. Во времена Исхода. Мы либо переживем сегодняшнюю ночь, либо нас ждет то, что давно должно было случиться с голиа – вымирание. Жизнь моей бабушки гарантирует, что они выживут.
– Вы сошли с ума, – сказала Дениза, встав и повернувшись, чтобы проверить состояние своей умирающей пациентки. – И вы, директор Комптон, мыслите так же отстало, как иеддиты.
– Мы не имеем права вмешиваться, – начал объяснять директор, но остановился и опустил голову. – Сегодня ночью колено Иедды станет историей.
Станус выплеснул свой гнев, глубоко вонзив свои когти в каменную стену храма и запрыгнув с земли на двадцать футов вверх по стене. Он замешкался, пока его когти искали опору в пористой породе. Там где эти кинжалообразные когти фиолетового оттенка глубоко проникали в камень, появлялись небольшие струйки пара. Зверь оттолкнулся задними лапами, отколов несколько камешков от стены, и прыгнул еще на тридцать футов вверх, а затем его длинные, сильные пальцы рук и ног снова вонзились в стену. Он продолжал карабкаться таким образом, пока не запрыгнул на верхнюю галерею, где вокруг него столпились детеныши голиа. Но он раскидал и растолкал маленьких волков, встав на все четыре лапы после приземления.
Затем альфа-самец покачал головой, глядя на детенышей. Их родители снова исчезли после того, как их любопытство, касающееся судьбы Миклы было удовлетворено. Станус повернулся, посмотрел вниз на храм и увидел человека, которому Аня помогала подняться на возвышение. Волк никогда раньше не испытывал таких смешанных чувств от появления незнакомцев. По причине, которой зверь не мог понять, королева приняла их, и когда ее мысли встретились с его, он понял, что она доверяла этим людям, хотя голиа боялись их. Станус находился в растерянности по поводу человека, который путешествовал вместе с ним. Сначала голиа разозлило вторжение личности, которой он не знал. Он не мог полностью понять глубину человека, которого пустил в свою голову. Этот мужчина был похож на самого Стануса, что было странно для чужака. Тем не менее, у животного было ощущение, что человек и его спутники прибыли сюда, чтобы определить судьбу голиа – и этого он не понимал. Разница между связью с Марко была в том, что Станус знал Марко, хотя и никогда полностью не доверял человеческому принцу. Еще больше вожака голиа запутало то, что человек, с которым он сегодня соединился, расслабил его настолько, что зверь позволил путешественнику увидеть и почувствовать себя. Этому человеку доверяли его люди, и разница между ним и Марко вводила Стануса в заблуждение.
Альфа-самец медленно поднялся на обе ноги и выпрямился, а затем понюхал воздух. Постояв немного, он побежал на двух ногах, миновал детенышей, а затем встал на все четыре лапы и помчался еще быстрее к самой высокой точке храма. Его взору открылось множество отверстий, которые были вырыты в прошлом году. Стены были усеяны сотнями дырок размером с небольшие дверцы. Темнота в этом месте дня ночного зрения голиа была как ясный день. Станус просунулся в одно из отверстий и побежал вниз по длинному тоннелю, вырытому его соплеменниками.
Зверь пробежал две мили и добрался до пещеры, достаточно широкой для тысячи голиа. Эта пещера достигала пятисот футов в высоту и столько же в длину. Хищник выбежал из тоннеля и бросился к странному объекту, который проходил через всю ее длину. Еще несколько длинных круглых объектов
