– Глупости! Нисколько ты меня не напрягаешь! Идем!
И они медленно двинулись к дому.
Пять минут спустя Максим сидел на диванчике в комнате Ани и маленькими глотками пил из стакана воду.
– С кем ты подрался? – спросила Аня.
Максим отнял стакан от губ, посмотрел ей в глаза своими синими глазами, опушенными длинными черными ресницами, и ответил с мягкой улыбкой:
– Да с одним парнем… Здоровый такой. Как медведь.
– Егор Соболев?
– Да, наверное. – Максим снова поморщился и осторожно потрогал ладонью живот и нижние ребра. – Черт, здорово он меня приложил. Но я тоже в долгу не остался, будь уверена. Дал ему с правой так, что он чуть забор спиной не вынес. Но мы с ним оказались в разных весовых категориях.
– Покажи, – попросила Аня.
Максим небрежно дернул уголком красиво очерченных губ:
– Да ладно.
– Покажи, я помогу.
Он вздохнул и через силу улыбнулся:
– Ладно. Только чтобы сделать тебе приятное.
Он медленно расстегнул и аккуратно снял рубашку. Тело у него было загорелое и стройное, а под нижним левым ребром багровел синяк.
– Боже… – тихо выдохнула Аня. – У тебя тут синяк. Надо приложить холодный компресс. Я быстро!
Она повернулась, чтобы идти, но Максим взял ее за руку – мягко, но крепко. И попросил:
– Ань, присядь, пожалуйста, рядом.
– Но…
– Пожалуйста, – он улыбнулся, блеснув полоской жемчужных зубов. – Я прошу.
– Ну… ладно.
Она растерянно пожала плечами и села на диван рядом с Максимом. Он взял ее руку, легонько погладил длинными красивыми пальцами, потом поднес к губам и поцеловал. Аня покраснела и хотела отдернуть руку, но Максим мягко ее удержал. А потом прошептал, глядя ей в глаза:
– Ты удивительно красива, Аня. И я не врал, когда рассказывал про гадалку. Она нагадала мне, что я женюсь на зеленоглазой девушке Анне… Что, если гадалка права, и ты – моя судьба?
– Это вряд ли, – смущенно пробормотала она.
И снова попыталась высвободить руку, но безуспешно. Максим удержал ее и опять поднес к губам. А потом раскрыл пальцы и нежно поцеловал линии на ладони. И еще раз. Нежно-нежно и глядя Ане в глаза. Она почувствовала что-то вроде легкого головокружения. Такое однажды уже было, когда на дне рождения у подруги Инги она выпила полный бокал вина.
Максим легонько привлек ее к себе.
– Не надо, – тихо сказала Аня, чувствуя, как сердце ее проваливается куда-то вниз. – Прошу вас!
Он не послушал. Притянул Аню к себе. Коснулся губами ее губ.
– Что, если ты моя судьба? – прошептал Максим ей на ухо, и Аня поежилась от его теплого дыхания. – Мы поженимся. Ты родишь мне трех прекрасных детишек. Двух мальчиков и девочку. Такую же красивую и милую, как ты. И мы будем любить наших детей. И друг друга. Больше всего на свете. А потом вместе состаримся и все равно будем друг друга любить. И будем сидеть у камина, старенькие, закутавшись в теплые шали. Мы будем держать друг друга за руки и смотреть на огонь…
– Не говорите так, – попросила Аня, чувствуя, что у нее все сильнее кружится голова, и едва находя в себе силы для слов.
– Навсегда, – прошептал Максим. Его губы скользнули по ее щеке, едва ощутимо коснулись шеи. – …Навеки. Вместе.
Аня почувствовала, как его пальцы расстегивают ее кофточку. Она хотела запротестовать, но он поцеловал ее, и руки ее стали ватными, слабыми. Он прижал ее к себе и принялся покрывать нежными поцелуями губы, шею, мочки ушей. А потом она ощутила его теплую руку у себя на животе, и рука эта не остановилась, скользнула еще ниже, под резинку трусиков. И снова его поцелуи зажгли ей губы, заставили сердце учащенно забиться, а кожу – запылать. И, не в силах больше противиться неизбежному, Аня закрыла глаза.
…Когда он раздвинул ей ноги, она вздрогнула под ним и хрипло прошептала:
– Я люблю тебя.
– Я тоже, – сказал он, уткнувшись жарким ртом в ее голую шею. – Я тоже тебя люблю. Навсегда… Навеки…
