– То, что вы сейчас сделали, сильно его разозлило, и теперь оно заливает какой-то дрянью корабль снаружи. Что бы оно ни было, это наносит большой вред корпусу.
– Оно поедает корабль, – тихо сказал Каллахан с ужасом в голосе.
– Что?
– Эта субстанция. Я видел броню Бенни – она изменила ее поверхность. Думаю, это дерьмо поедает корабль. Поедает все, чего касается.
Он внимательно осмотрел поверхность, затронутую субстанцией.
Дю Маристе заговорил снова:
– За каким чертом оно это делает?
– Оно производит ремонт. Я думаю, оно хочет восстановить себя.
Кто-то закричал по внутренней связи, и, перекрывая этот крик, Роллинз сказала:
– Оно определенно что-то делает. Мы пытались убрать его с Моретти, но, кажется, слишком поздно, – ее голос прозвучал излишне спокойно.
Свет снова стал ярче, и существо, уже подступавшее к Каллахану, снова пустилось по коридору. В нем были заметны изменения – оно адаптировалось к окружающей среде. Вместо многих конечностей оно сотворило себе тяжелый панцирь, по большей части из того же материала – морпех видел на нем следы ожогов от предыдущих плазменных атак. Существо катилось вперед, толстые пластины брони виднелись спереди и по центру. А еще оно вооружилось. Внутри были видны останки Фo, застрявшие там, расплавленные и исковерканные. Единственное, что уцелело – это импульсная пушка, все еще сжатая в руках погибшего друга. На одну невыносимую секунду Каллахан испытал страх, что проклятое чудище может прицелиться в него и выстрелить. Ему пришлось подавить смех, порожденный не юмором, а чем-то, граничащим с безумием.
Позади массы, которая приближалась к нему, Каллахан увидел хорошо знакомую вспышку плазмы. Чтобы породить такое зарево, должна была палить половина отряда, но он не мог видеть товарищей – только результаты их атаки. Обгоревшее, разбитое и вновь восстановившееся существо, направлявшееся, чтобы убить его, вздрогнуло и остановилось.
Каллахан открыл рот, чтобы начать говорить, но Роллинз опередила его:
– Оно остановилось, но ненадолго. Что мы будем делать с этой чертовой штукой?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Дю Маристе.
– Я имею в виду, что Каллахан был прав. Оно пожирает корабль для того, чтобы самому себя отремонтировать. Там есть трубы, всасывающие все, что можно расплавить тем дерьмом, которое оно изрыгает, и по этим трубам подается питание непосредственно тем частям, которые оно само в себе строит. Я не знаю, с какой дьявольщиной мы имеем дело, но нам нужно поскорее убираться.
– Что скажешь, Каллахан?
– Я не такой проницательный, но думаю, нам придется отцепить основной груз, и пусть это существо или заберет остальную часть корабля, или разнесет его в пыль! Весь наш боезапас не сможет остановить его.
– Точно, мы уже видели, на что способна граната, – подтвердила Роллинз. – Она только разозлила ублюдка.
Тут заговорил Огамбе, и его голос звучал напряженно и устало:
– Сделай это. Роллинз, твоя команда должна встретиться с Каллаханом и запечатать замки. Очистите места стыков.
– Принято. Каллахан, мы заходим по левому борту, не подстрели нас, – да, она же собиралась надрать ему задницу, когда все закончится!
– Двигайтесь охрененно быстро! А я тем временем отвлеку эту штуку.
Свежая обойма с боеприпасами заняла свое место, но Каллахан держал плазменный резак Бендеза наготове на случай, если существо окажется слишком близко.
Слева от себя он заметил свет, отраженный шлемами идущего ему навстречу отряда. Справа увидел, как существо вздрогнуло и снова начало просыпаться. Какой бы вред они ему не причиняли, оно быстро восстанавливалось.
Каллахан подумал, сможет ли он добраться до него с плазменным резаком, прежде чем оно снова активизируется, но решил, что шансов слишком мало.
Роллинз шла впереди. Она смотрела на него, и в ее глазах он увидел ярость:
– Какого черта ты стоишь? У тебя же есть резак, так выжги замки! У нас нет времени на предъявление исков, – она указала на соединительные шлангокабели, которыми «Шинаме Мару» был пристыкован к своему грузу и оставшемуся экипажу корабля. В случае их нарушения протоколы безопасности блокируют поставки, и после этого возникает вопрос об использовании двигателей с обеих сторон для расталкивания корабля и груза в разных направлениях.
Пока они говорили, Патель начал захват порта, где начинала работу Перкинс. Свет, отраженный от экрана, скрывал лицо Пателя.
Каллахан кивнул и направился к шлангокабелю правого борта. Для того чтобы прожечь каждый капитально заизолированный замок, крепящий груз к кораблю, требовалось около минуты. Вспышка плазменного факела заставила его зажмуриться. Изоляция довольно быстро расплавилась, и, как только началась настоящая резка, металл и резина стали спекаться по мере их выжигания и замерзать в невесомости в виде статуй вольной формы, подернутых
