– Возможно, это несколько преждевременно, – сказал начальник Вэллингфорд, – но мы взяли на себя смелость отослать личные дела преступников на ваш корабельный компьютер. Я надеюсь, вы сейчас свободны и можете взяться за это дело, потому что этих двоих нельзя оставлять на свободе. Вы это сами поймете, ознакомившись с файлами.
– Я свободна, – согласилась Мэд. – Двадцать пять миллионов, и половина вперед.
– Мисс Восс, вы знаете, что это просто возмутительно…
– Мэд, – поправила она с улыбкой. – Мне больше нравится Мэд. И цена моих услуг не обсуждается. Двадцать пять миллионов, и половина вперед, или я возвращаюсь к своей подруге. – Когда он непонимающе уставился на нее, Мэд добавила: – Сами знаете, в таких случаях время имеет огромное значение.
Секунду спустя Вэллингфорд кивнул.
И вот теперь они готовились столкнуться с «прелестями» сурового климата Ахерона, и все это даже без обеда.
Джекс уже привык к экстренным выездам, и установленный порядок стал его второй натурой. Они были вместе уже четыре года, и она возложила на него обязанность следить за тем, чтобы она сохраняла здравый рассудок во время работы. Особый друг Мэд, занимавший высокий пост в корпорации «Гипердин», помог ей приобрести сделанного на заказ андроида. Она получила доступ к таким техническим достижениям, которых широкая публика дождалась только с выходом намного более поздних моделей. Это стоило целого состояния, но она собрала деньги, поскольку точно знала, чего хочет: андроида-мужчину с чувством юмора. Того, кто сможет ее рассмешить. Этакого умника.
Охота за головами была нелегким делом, но оплачивалась хорошо и занимала все ее время. Так что, его не оставалось на общение с другими людьми, а именно этот навык был у Мэд совсем неразвит. Она ненавидела пустую болтовню и считала большинство людей мелочными и ограниченными. Мэд часто говорили, что у нее «депрессивный» тип личности, и она полагала, что так и есть. Возможно, именно поэтому ей было так трудно ладить с людьми. Они все, похоже, были чертовски счастливы без всякой на то причины. Или, что намного хуже, по какой-нибудь идиотской причине. Но она старалась не принимать антидепрессанты или другие лекарства, если без этого можно было обойтись. Ей всего лишь нужен был друг. И ей его сделали.
Джекс был ее единственным другом. Мэд никогда не забывала о том, что он – андроид, сделанный по ее заказу, но это не имело значения. Она действительно привязалась к нему, потому что он смешил ее, когда это было нужно, и затыкался, когда она просила. Он помогал ей не сойти с ума.
– Пойдем, заработаем немного деньжат, Джекс.
– Пойдем. Ой, и я, наконец, постреляю на поражение. Это так волнующе. Я, кажется, даже немного описался.
Мэд хмыкнула и сказала:
– Заткнись, Джекс.
Тонкий вопль Бейтса, с нотками ужаса, переходящего в истерику, ударил по ушам Энцо Егера, раздавшись внутри защитного шлема. На секунду этот вопль перекрыл даже постоянный звук бьющего по шлему дождя и грохотание грома. Егер посмотрел на спутника; он мог разглядеть его довольно хорошо только потому, что стекло на его шлеме было покрыто чем-то водоотталкивающим, обеспечивающим четкую видимость.
– Джек, какого черта? – спросил он.
После небольшой заминки Бейтс подал голос:
– Прости, Энцо. У меня нога застряла между двух камней. Испугался на секунду.
– Ногу вытащил?
– Да, Энцо. Эй, Энцо… – И снова заминка, а затем громила заговорил и в голосе послышался страх, но уже не так отчетливо: – Тут же не будет никакого «МетКона», правда?
– Никакого «МетКона»? Это фармацевтическая компания, Джек, и она находится не здесь. Здесь «Вейланд-Ютани», помнишь?
– Да, да, «Вейлунтани», ты же говорил мне, «Вейлунтани». – Бейтс показал на здание впереди, на котором во всю стену красовалась желто-голубая эмблема «Вейланд-Ютани», местами уже поблекшая. – «Вейлунтани».
– Черт возьми, Джек, я же тебе сто раз говорил! Это очередная наскоро слепленная колония «Вейланд-Ютани» и у меня здесь работает приятель. Помнишь? Эй, чтоб не было никаких чертовых панических атак, понял меня?
– Д-да, Энцо, понял. Я забыл, что ты мне говорил. П-прости. Просто я, вроде как, чуток испугался, что мы, ну, могли наткнуться на кого-то из «МетКона», – его страх внезапно пропал, а в голосе прорезались хнычущие нотки. Бедный, тупой сукин сын.
Человек-гора, к тому же невероятно сильный, он был единственным другом Егера там, на «Тартаре». Поэтому, предполагал Энцо, другие заключенные боялись и избегали его. Егер подружился с Бейтсом вскоре после того, как попал на тюремный корабль, потому что иметь в друзьях громилу, к которому все боятся подойти, было удобно. Джек интересовал Егера только потому, что выглядел опасным отморозком; Энцо вовсе не собирался, более того, не хотел, привязываться к нему.
Сначала он предполагал, что странности в поведении Бейтса и его очевидная тупость вызваны длительным употреблением наркотиков. Но проведя с ним больше времени – большей частью свободного от общения с другими заключенными, к радости Егера, – понял, что этот громила туп, как пробка, вот и всё. Он никогда не употреблял наркотики. Несмотря на размеры и отталкивающую внешность – короткие, ярко-рыжие волосы, слегка обезьяньи черты лица
