Первые признаки беспорядков встретили Слоан, стоило с шипением открыться дверям лифта. Половина коридора была погружена в темноту, другая освещалась почти непрерывными импульсами. Аварийное освещение – там, где оно работало исправно, – ярко горело, а в других местах слабо подмигивало красным.
У носилок в коридоре стояли два врача, на носилках лежал саларианец – один из подчиненных Слоан. Зеленая кровь проступала сквозь бинты на его шее, плече и груди. Он ей слабо улыбнулся, еще слабее отсалютовал и поморщился от усилий.
– Не двигайтесь, Джоргат, – сказал один из врачей. – Мэм, – добавил он, посмотрев на Слоан.
– Как он?
– Ему повезло, – ответил он с прямотой, которая сказала ей о состоянии ее подчиненного больше, чем любые слова.
– Ничего страшного, – прохрипел Джоргат.
За словами послышалось бульканье, которое не понравилось Слоан. Она положила руку на носилки, остановив их в дверях лифта. Двери недовольно звякнули, почувствовав помеху.
Врачи нахмурились.
– Кто это сделал? – спросила она, игнорируя врачей и устремив взгляд на влажные глаза саларианца. Она наклонилась над носилками, чтобы он не напрягал голос. – Что случилось?
Он закашлялся, зеленые капельки появились на его форме. Ему удалось издать хрупкий смешок, пусть и с бульканьем.
– Сглупил, – прохрипел он. – Позволил себя отвлечь.
– Несчастный случай? – спросила Слоан тихим голосом, чтобы никто не услышал и не поползли слухи. Это дело нужно было закрыть наглухо, каким бы оно ни было, и сделать это быстро.
Джоргат слабо покачал головой. Она поняла.
Диверсия.
Один из врачей прикоснулся к ее руке:
– Мэм…
– Идите. – Слоан отошла, пропуская носилки. Большие глаза саларианца закрылись от боли. – Позаботьтесь о нем, – добавила она.
– Непременно, – сказала женщина, шедшая спереди.
Двери закрылись, заглушив приступ кашля Джоргата.
Выходят ли легкие у саларианцев из строя так же, как у людей? Если да, то вот оно – объяснение звука. Ничего такого, что нельзя вылечить временем, уходом и соответствующими медицинскими технологиями, но кулаки Слоан сжались, когда приступ ярости обуял ее. Это не имело значения.
Диверсия. Кто-то ранил члена ее команды.
Кто-то ранил не только Джоргата, поняла Слоан, шагая по коридору. Ощущение пустоты в ее желудке возрастало с каждым шагом. Фигуры корчились у стен в неясном свете, нянча свои раненые конечности и пальцы. В основном ожоги. Электрические? Химические?
Талини ждала у большой двери с датападом в руке. Она бешено замахала им, привлекая внимание Слоан. Ее лоб бороздила глубокая морщина, но, быстро оглядев азари, директор поняла, что та не участвовала в стычке. Ни повреждений, ни пятен крови на форме.
– Рассказывай, – вместо приветствия приказала Слоан. Азари показала на группку инженеров в форме, которые то входили, то выходили из полуоткрытых дверей.
– Прорвало трубопровод с охладителем в одной из серверных. Это случилось минут пятнадцать назад.
Слоан оглянулась на побитый персонал:
– Многовато раненых для лопнувшей трубы.
– Высокое давление, – ответила Талини. Она переместила датапад в руке, показала на экране информацию, которую ввела только что. – Это один из главных процессорных узлов. Здесь температура поддерживается ниже, чем в других, по очевидным причинам, но трубопроводы высокого напряжения использовались, потому что они…
– Эффективны с точки зрения цены, – сухо закончила Слоан. – Да, я слышала рекламу.
Азари протянула ей датапад. Для нее эта информация мало что значила, но суть она ухватила – в критические моменты датчики давления действуют многократно эффективнее.
– Существовала некоторая озабоченность касательно величины давления, необходимой для подачи охладителя, и в конечном счете вопрос решили.
– Но?
– Но не на случай перехода в ручное управление, – со вздохом ответила Талини.
Полуулыбка готова была сползти с лица Слоан.
– Так. Джоргат сказал, что его отвлекли.
