скрывать истинных причин. – Потому что меня ничто не держало в Млечном Пути. Потому что я увидела возможность хоть раз сделать что-то правильно. Стать лучше.
– Вы могли бы стать лучше и у себя дома.
– Здесь мой дом.
– Вы понимаете, что я имею в виду.
Слоан отвернулась, собираясь с мыслями.
– Трудно улучшить что-то, когда слишком велика инерция, которая влечет вас в другую сторону, – сказала она. – Тысячи лет предубеждений, впитавшихся в кровь и плоть, проверенные временем законы, написанные бог знает когда. Правила, которым ты должен подчиняться, потому что всегда было так.
Каликс наклонил голову, соглашаясь с ней и одновременно побуждая говорить и дальше.
– Я от такого мусора с ума схожу, – продолжила она, хотя и не могла толком объяснить почему. – Нет, проблема с «домом» в том, что даже если бы ты и смог стать катализатором перемен, ты мог надеяться только на то, что запустишь процесс и когда-нибудь после твоей смерти что-то начнет приходить в норму.
– Вы могли бы попросить назначения в какую-нибудь колонию подальше от Цитадели. Наверняка там хватает далеких местечек, которыми вы могли бы руководить, – ранг у вас для этого достаточный.
Слоан поймала себя на том, что кивает.
– Верно. Я об этом думала, но то было бы новым началом только для меня. И в конечном счете колонию загнали бы в общий загон, когда она перестала бы быть чем-то незначительным.
Турианец усмехнулся:
– Я бы сказал, что вас заездили, но это было бы недооценкой.
– Да, пожалуй. – Слоан решила завязывать с болтовней. – Спасибо за выпивку, Каликс.
– Не за что.
Слоан допила пиво и швырнула бутылку в мусорную корзину. Описав дугу, та приземлилась точно в цель.
– Чуть левее – и вам пришлось бы собирать осколки, – пробормотал он.
– Это история моей жизни, друг. – Она подняла уставшее тело со стула, и в ее улыбке сверкнули зубы. – История моей гребаной жизни.
Турианец поднял стакан в знак солидарности – сочувствия, признания, пожелания удачи в глотке темно-янтарной жидкости.
Все это ей понадобится, пока они не разберутся со сложившейся ситуацией до конца.
Слоан вернулась в свой кабинет, едва волоча ноги. Она уронила свое тело на ближайший стул, мозг ее пытался переварить услышанное: Каликс так и не дал ответов на ее вопросы. Только задал новые – да еще приплел этот метафорический меч.
Действовала ли Ирида Фадир в одиночку? Было ли у нее на уме что-то конкретное? Пайки или другие ресурсы? Был ли вовлечен в это дело кто-то еще? И сколько их было?
Талини оторвала взгляд от планшета и аккуратно положила датапад на стол.
– Что-нибудь узнали у Корванниса?
– Да… и нет.
Азари положила подбородок на сплетенные пальцы:
– Позвольте я выскажу предположение. Новые вопросы?
– Откуда ты это знаешь, черт побери? – пробормотала Слоан. – Ты словно мысли мои читаешь.
– Я догадалась. Трафик связи был минимальный, что указывает на отсутствие заговора. В разговорах между членами ее команды ничего подозрительного не обнаружилось. Они просто беспокоятся за нее и злятся на нас. Типичный случай. Насколько можно судить по нашим данным, она действовала в одиночку.
– Не выдаем ли мы желаемое за действительное, предполагая, что она действовала одна?
Талини пожала плечами.
– Возможна любая версия.
– Включая и ту, которая оправдывает подстрекательство к мятежу?
Печальная улыбка азари ответила сама за себя. Слоан выругалась сначала мягко. Потом еще раз – покрепче, а когда Талини покачала головой, добавила еще несколько турианских словечек. Для вящей убедительности.
Закончив, Слоан откинулась на спинку стула и сердито уставилась в потолок, ее мозг судорожно обрабатывал факты. Каликс сказал ей больше, чем она спрашивала. Ясно и нелицеприятно сказал, что люди испуганы. Одно дело – чувствовать это самой, и совсем другое – услышать от кого-то постороннего.
