Она потерла шею сзади, где болело, спрашивая себя, почему она столько рассказала ему о себе. Наверное, инстинктивно. Внутренняя способность узнавать заслуживающих доверия и порядочных. Турианец не раз демонстрировал ей, что он ради станции будет работать, не щадя себя. Как и его команда.
Так что же случилось с Иридой?
Рядом с ее локтем в чашке на столе побулькивала темная кипящая жидкость. Слоан скосила взгляд на кофе, потом с бесстыдным сладострастием вдохнула роскошный аромат.
– Я взяла из припасов, – призналась Талини, пододвигая чашку поближе к ней. – Судя по вашему виду, вам он необходим.
Слоан не стала отпираться:
– Спасибо.
Она взяла чашку, зажала ее в мозолистых руках, наслаждаясь теплом и запахом. Талини понимающе прикоснулась пальцами к плечу Слоан:
– Держитесь.
– Сколько хватит сил.
Директор уставилась в темное варево.
Шестисотлетний кофе. Охереть трагедия, если подумать. Кофе состарился сильнее, чем все они.
Слоан вздохнула:
– Ладно. За работу.
Глава 22
Упавшая иголка произвела бы в воцарившейся тишине больше шума, чем удар грома.
Фостер Эддисон расположилась у главной консоли за спинами двух инженеров, сидевших перед двумя работающими мониторинговыми станциями. За ее спиной расхаживал туда-сюда Танн. Слоан Келли стояла чуть в стороне, прислонясь к стене и сложив руки на груди. Эддисон чувствовала, как все сильнее закипает директор службы безопасности, словно шарик, наполняемый воздухом: еще чуть-чуть – и взорвется.
Больше никого в скромном пункте управления Колониального департамента не было. По соображениям безопасности. Эддисон разглядывала экран на консоли, стараясь смирить свои надежды и растущий страх, распиравший ее изнутри.
Шесть из восьми отправленных экспедиций вернулись – и все с пустыми руками. Миры, в которых они побывали, лежали в руинах, их явно разрушили те же энергетические щупальца, которые почти уничтожили «Нексус». Которые Танн так точно назвал Скверной.
Два из вернувшихся кораблей имели сильные повреждения, они едва добрались до станции. В одном из них вышел из строя реактор, когда они столкнулись с неожиданно разгневавшейся Скверной. Всю команду пришлось госпитализировать, они были почти при смерти вследствие облучения.
Второй корабль попытался добраться до многообещающей луны в звездной системе Чжэн-Хэ, но обнаружил, что одно из более крупных щупалец Скверны опутало всю планету, как удав свою жертву. Сенсоры не в силах были проникнуть под это таинственное одеяло, и капитан решил, что посадка чревата слишком большими опасностями.
Четыре других корабля столкнулись с такими же проблемами. Миры, прежде, вероятно, изобильные, превратились в отравленные пустыни, которые были не в состоянии дать что-нибудь полезное.
Эддисон пожевала губу. Они не только не смогли найти источники продовольствия или место для эвакуации персонала «Нексуса», но и в процессе потребили немалое количество собственных запасов. Все возвратившиеся корабли были практически пусты, а в случае их отправки на новую разведку запасы пришлось бы пополнять. Два корабля фактически выбыли из строя – деталей для замены неисправных на «Нексусе» не было.
Оставалось еще два шаттла. Все упования теперь были на них. Эддисон не могла смотреть в глаза Слоан Келли. На одном из этих кораблей находился ее офицер – Кандрос. И это отчасти была вина директора Колониального департамента: она тогда пребывала в возбуждении, оттого что выношенную ею идею наконец-то восприняли серьезно.
Не по ее вине Слоан отсутствовала, находилась за пределами действующей системы связи, когда родилась эта идея. Мало кто мог сомневаться в профессиональной пригодности Кандроса. Он оказался идеальным кандидатом на роль главы одной из миссий.
Сомневаться мог мало кто, но хватило всего одного. К этому плохо отнеслась директор службы безопасности. Задним умом Эддисон поняла почему.
– Мм, – помычал один из инженеров, пожилой человек по имени Саша, с сединой в висках, всегда спокойный в работе. Он больше недели не выходил из пункта управления Колониального департамента (с того времени, когда начали приходить доклады) и ни разу на это не пожаловался. То же самое относилось и к азари, сидевшей слева от него. Оба поклялись не разглашать полученной информации и отнеслись к своему обещанию очень серьезно, что было неудивительно в свете ареста Ириды Фадир.
Несмотря на все предосторожности, слухи все же стали распространяться.
«Не имеет особого значения, – думала Эддисон. – Все равно нам вскоре придется сделать заявление». Вопрос состоял в другом: станет ли оно поводом для праздника или еще большего уныния.
– Мм… – вновь промычал Саша.
