– Кроме того, – добавил Тамбовцев, – русские расселялись по территориям, имеющим условия, сходные с теми, что были на их родине, и не меняли способы хозяйствования. А Японские острова, к сожалению, или счастью, уникальны, и ничего подобного им в мире просто нет. Японцы, покинувшие Страну восходящего солнца, уже через два-три поколения перестанут быть таковыми и растворятся среди местного населения. Посмотрите на маньчжур. Их уже постигла такая судьба, и империя Цин доживает свои последние годы. Копируя европейский образ жизни, вы, японцы, взяли за образец Британию. Но кто знает, быть может, еще при вашей жизни мир станет свидетелем краха и этой колониальной империи.
Ивамото замолчал, задумавшись над услышанным.
– Ваше императорское величество, – наконец сказал он, – я передам то, что сейчас было сказано, Хиробуми-сано. А тот донесет ваши мысли Божественному Тэнно. Позвольте задать вам еще один вопрос?
– Спрашивайте, Масахиро-сан, – кивнул император.
– Ваше императорское величество, – сказал майор, – существование японской нации неразрывно связано с самурайским сословием, исповедующим кодекс бусидо. Запрет на наличие армии и флота лишает самурайское сословие смысла существования и подрывает сам японский национальный дух.
– Масахиро-сан, – сказал император, – передайте моему уважаемому тестю и премьер-министру Ито Хиробуми, что если Япония войдет в Континентальный Альянс, то соответствующий пункт нашего мирного договора может быть изменен. Что касается армии, то при отсутствии планов завоевательной войны на континенте она вам не особо и нужна. Флот – это совсем другое дело. Это и оборона тихоокеанских рубежей Альянса, и инструмент геополитики. Но тут есть одно «но». Дело в том, что в настоящий момент военное кораблестроение должно совершить рывок в своем развитии. Все боевые корабли мировых флотов окажутся морально устаревшими, даже и те, что лишь заложены на стапелях. Начнется военно-морская гонка, и вступать в нее лучше в точно рассчитанный момент, имея в постройке корабли, способные прослужить еще не одно десятилетие. Вы меня поняли?
– Я вас понял, ваше императорское величество, – сказал Ивамото, – и ваши слова обязательно передам тому, кому надо.
– Хорошо, Масахиро-сан, – кивнул император и спросил: – Скажите, а как вы отнесетесь к предложению послужить России, принеся присягу русской императрице, дочери Божественного Тэнно, до тех пор, пока Японии снова не понадобятся храбрые офицеры? То же самое касается и других офицеров японского императорской армии и флота, временно оставшихся не у дел.
Услышав эти слова, Ивамото вскинул голову.
– Я подумаю над вашими словами, ваше императорское величество, – сказал он, – и если я приму положительное решение, то испрошу на это разрешение у Божественного Тэнно.
– Я надеюсь, что вы Масахиро-сан, внимательно отнесетесь к моим словам, – сказал император. – Можете идти. Сайонара – до свидания. И да пребудет с вами милость богини Аматерасу.
Натали, узнав, что наступила пора «выходить на тропу войны», где ей по условиям охоты полагалось быть приманкой, попросила меня подождать ее в холле гостиницы. Ей нужно было нанести «боевую раскраску», дабы выглядеть неотразимой и произвести требуемое впечатление на господина Парвуса. Хотя, по моему скромному мнению, Натали и без того была ослепительно красива и косметика ей абсолютно не требовалась.
Но с женщинами лучше вообще не спорить. Мужская логика сильно отличается от женской, а потому доказать что-либо оппонирующей вам представительнице прекрасного пола – бесполезная трата времени.
Натали собиралась сравнительно недолго – всего какие-то сорок минут. Выглядела она шикарно. Когда Натали спускалась по лестнице в холл, встречные мужчины застывали, открывали рты на ширину приклада и пялились на нее, рискуя вывихнуть глазные яблоки. Когда она подошла ко мне и ласково коснулась рукой моего плеча, по всему холлу пронесся стон – это все присутствующие здесь самцы дружно выразили свое разочарование тем, что эта ослепительная красавица предпочла не одного из них, а какого-то дикаря в татарской шапке с огромным кинжалом.
Мы вышли на улицу и неспешно побрели в сторону зоопарка. Он считался одним из самых старых зоопарков мира и находился в самом центре города. И, что было особо ценно для нас, неподалеку от железнодорожного вокзала. Зверинец был расположен в огромном парке. Сама площадь для содержания зверей занимает двенадцать гектаров. На остальной территории располагались различные увеселительные заведения. В одной из летних кафешек и должен был находиться господин Парвус. Нашей с Натали сегодняшней задачей было незаметно изъять его и переправить через границу в Германию.
В другое время я с удовольствием бы погулял по прекрасному парку. Особенно с такой очаровательной спутницей, как Натали. Но дело есть дело. В одном из кафе я увидел быдловатую физиономию Александра Львовича Парвуса, при рождении нареченного Израилем Лазаревичем Гельфандом, чем-то похожую на морду собаки-боксера. Хотя собаки, наверное, оскорбились бы таким сравнением. В сущности, они милейшие существа, в отличие от некоторых представителей рода человеческого.
Господин Парвус сидел за своим столиком в полном одиночестве, при этом лениво прихлебывая шампанское из высокого бокала. Было похоже на то, что он кого-то ждал. Уж не Троцкого ли? Если это действительно так, то это была бы двойная удача, и мы сможем повязать сразу двух «пламенных революционеров».
