Но, скорее всего, Парвус просто вышел на охоту за представительницами слабого пола. Несмотря на свою довольно отталкивающую внешность, он числился завзятым ловеласом. Для меня непонятно, что именно находили в нем женщины, но он часто имел одновременно по несколько любовниц, которые играли у него роль своеобразного гарема. Почему-то особым вниманием Парвуса пользовались толстые блондинки, хотя и мимо прочих дам он тоже не проходил спокойно.
Я специально прошелся вместе с Натали совсем рядом со столиком Парвуса, и тот сразу сделал стойку на мою спутницу. Его маленькие, заплывшие жиром глазки заблестели. Он оценивающе осмотрел фигуру Натали и, видимо, приняв решение, в дальнейшем, не отрываясь, внимательно наблюдал за нами.
Мы с Натали сели за свободный столик, и к нам тут же подскочил «халдей», принявший наш заказ. Я, как и положено «кавказскому князю», гордо подбоченился и осмотрел заведение. За несколько столиков от нас устроился ротмистр Познанский вместе со своей командой. Они делали вид, что уже изрядно пьяны, вели себя шумно, громко хохотали и отпускали сальные шуточки проходившим мимо дамам. Метрдотель настороженно поглядывал на них, прикидывая, стоит ли вызвать полицейского прямо сейчас или еще немного подождать.
Теперь следовало как можно достовернее разыграть ссору между мной и Натали. Парвус умный и хитрый человек, а потому, почувствовав фальшь, он насторожится, и тогда его будет трудно без шума и пыли вывезти из Базеля.
Но, как ни странно, ссору мы разыграли просто блестяще. Если бы ее увидела приемная комиссия ВГИК, то нас с Натали сразу бы приняли на актерский факультет вне конкурса. Впрочем, и тем, кто служит в нашем богоугодном заведении, тоже частенько приходится перевоплощаться по долгу службы. Как, например, сейчас. И экзамен у нас принимает не приемная комиссия, а сама жизнь. И тот, кому она не поверит, как правило, пропадают бесследно.
Парвус с большим интересом смотрел на наше представление. Когда же я, пробормотав грузинское ругательство, быстрым шагом вышел из кафе, а Натали вполне натурально зарыдала, оставшись сидеть за столиком, Парвус, выждав несколько минут, подсел к ней и начал утешать расстроенную даму. Достав из кармана своего пиджака платок, он стал вытирать слезы, текущие ручьем из ее прелестных глаз.
Потом, когда Натали немного успокоилась, Парвус стал что-то шептать ей на ухо, словно случайно, раз за разом касаясь разрумянившейся щечки Натали. Обольститель старался вовсю. И жертва «не устояла».
Натали последний раз всхлипнула, перестала плакать и доверчиво кивнула Парвусу. К тому времени ротмистр со товарищи, рассчитавшись с официантом, нетвердой походкой покинули кафе. При этом метрдотель с облегчением вздохнул, когда их шатающиеся из стороны в сторону фигуры скрылись в глубине аллеи парка.
Я наблюдал за всем происходящим со стороны. Надо проверить – не подстраховывает ли кто господина Парвуса. Но вроде все было чисто. Не дошли еще тут до такого высшего пилотажа. Значит, и нам будет легче работать. Я знал, что вслед за «сладкой парочкой», как тень, будет следовать Никита Чернышев. Когда он установит местонахождение логова Парвуса, то по рации сообщит его координаты. Мы подтянемся туда. Далее, открыв дверь, мы аккуратно повяжем хозяина и, после непродолжительной беседы «по душам», установим адрес товарища Троцкого. За ним отправлюсь я и Олег Михеев. А Михаил Игнатьевич подъедет к дому Парвуса на вместительном дилижансе, управлять которым будет один из агентов русской военной разведки, погрузит в нее всех участников охоты за создателем теории перманентной революции. Захватив по дороге Лейбу Троцкого, мы все дружной компанией отправимся к «окну» на германо-швейцарской границе.
Вся операция прошла как по маслу. Парвуса мы застали в «полуразобранном состоянии». Он уже готовился укладывать Натали в постель. Но тут вместо прелестного лица соблазненной им девицы, появились три весьма неаппетитные рожи, которые обошлись с хозяином квартиры безо всякого почтения.
Увидев меня, Парвус даже немного обрадовался. Он посчитал, что к нему вломились не агенты царской охранки, а ревнивый кавказец и его верные кунаки. Но, когда я сказал, что с ним хочет познакомиться лично Александр Васильевич Тамбовцев, глава жуткой ГУГБ, в сравнении с которым даже Малюта Скуратов – это просто сестра милосердия, Александру Львовичу стало совсем нехорошо. Чтобы привести Парвуса в чувство, мне даже пришлось дать ему понюхать нашатырь.
Очнувшись, Парвус не стал запираться и с потрохами сдал своего коллегу по революционной работе Лейбу Бронштейна. После чего я отправился за еще одним клиентом, а ротмистр Познанский стал собирать в путь-дорогу вконец поскучневшего Парвуса, уже рисовавшего себе в воображении сцены пыток, которым его подвергнут в ужасной Новой Голландии.
Надо сказать, что с товарищем Троцким нам пришлось немного повозиться. Он попытался оказать нам сопротивление и даже схватился за спрятанный под подушкой «браунинг». Пришлось гасить его «по-взрослому», отправив в нирвану примерно на полчаса. Не хватало еще того, чтобы этот недоделанный революционер сумел продырявить кого-нибудь из нас. Мы заковали обмякшую тушку «демона революции» в наручники, потом завернули в плед и аккуратно погрузили в дилижанс. Дело было сделано, мавр мог уходить не прощаясь.
Отход в сторону германской границы и переход через нее были не в пример легче, чем в прошлый раз, когда мы с Кобой и Ильичом удирали от агентов французских спецслужб. В этот раз никто нам не мешал, а в нужном месте нам даже подсветили фонарем. Встретил нас старый знакомый – криминальрат Ганс Кригер. Он с чувством пожал мне руку и с любопытством поглядев на хмурые лица Парвуса и Троцкого, усмехнулся.
– Я вижу, герр обер-лейтенант, что ваша командировка прошла успешно, – сказал он. – Эти люди так же опасны для нашей империи, как и для вашей. Так что я очень рад, что они вернутся в Россию, из которой когда-то бежали, и получат то, что давно уже заслужили… Как говорили древние – Suum cuique
