– Да, брат, – сказала Ольга, – я тоже готова стать твоей помощницей.
– Ну что ж, друзья мои, спасибо на добром слове, – с благодарностью произнес император, – хотя я, собственно, в этом никогда и не сомневался. В любом случае свое разрешение на ваш брак я уже дал, так что можете назначить дату венчания. А если кто-то из так называемого высшего света будет недоволен сим фактом, то он забудет дорогу во дворец. Пусть сидит дома и строчит мемуары о том, «как хорошо было до того, как…».
– Спасибо, Михаил, – Ольга слегка покраснела и бросила быстрый взгляд на Бережного, – думаю, что лучше всего будет обвенчаться в августе до начала Успенского поста. Отец Иоанн Кронштадтский уже согласился совершить брачный обряд.
– Ну, вот и хорошо, сестренка, – произнес Михаил и ласково погладил Ольгу по щеке. – Совет вам да любовь.
Потом он вздохнул и сказал.
– А теперь поговорим о делах государственных. В настоящий момент круг людей, которым я могу безоговорочно доверять во всех вопросах, весьма узок. Это наша с тобой мама?, адмирал Ларионов, ты с Вячеславом Николаевичем, господин Тамбовцев, полковник Антонова, штабс-капитан Бесоев и Иосиф Джугашвили, известный так же, как товарищ Коба. Вот, пожалуй, и все. Остальные, хотя и знакомы в той или иной степени с тайной людей из будущего, но полного доверия пока еще не заслужили.
– А как же Сандро с Ксенией?! – удивленно воскликнула Ольга. – Разве им нельзя доверять?
– У Сандро, Ольга, – ответил Михаил, – при всех его достоинствах есть недостатки. Например, он был в числе организаторов тех злосчастных лесных концессий на реке Ялу, которые в значительной степени приблизили войну с Японией. Уж слишком он бывает порой сребролюбив и склонен к разного рода авантюрам. По этой причине я не могу до конца ему доверять. Да, он умен и обладает немалыми организаторскими талантами, но использовать его надо только там, где его умение, как говорят в будущем, «делать инвестиции» принесет государству пользу, а не вред.
– Каждый человек бывает незаменим, – Бережной процитировал бессмертного Козьму Пруткова, – будучи употреблен на своем месте.
– Вот именно, Вячеслав Николаевич, – кивнул император. – Самым подходящим занятием для великого князя Александра Михайловича будет внедрение новых технологий, создание в России электротехнической, автомобильной, авиационной промышленности, развитие производства оптического стекла, строительство моторных, резиновых и алюминиевых заводов. Собственные капиталы у него есть, а если к ним добавить и государственные средства, а также, как у вас говорят, частные инвестиции, в том числе и капиталы, полученные от приема в казну кораблей вашей эскадры, то может получиться довольно неплохая сумма, с помощью которой можно свернуть горы. Впрочем, великий князь Александр Михайлович сам по себе не так плох. Прочие представители Дома Романовых куда как хуже. Но это вопрос мой, который я должен буду решать, как глава Императорской фамилии. Надо подсократить число титулованных бездельников и заставить их трудиться в меру их сил и способностей.
Бережной, внимательно слушавший императора, пожал плечами.
– В таком случае, Михаил, – спросил он, – чем вам мы с Ольгой можем помочь?
– Моей милой сестренке, – сказал император, – я хотел бы поручить руководство департаментом по охране материнства во вновь создаваемом Министерстве здравоохранения. Министром уже назначен доктор Боткин. Он врач, ему и карты в руки. Вопрос, поставленный перед моим отцом еще четверть века назад, назрел и перезрел. Только воз и ныне там. Ведь это кошмар какой-то – лишь один из трех-четырех новорожденных доживает до пяти лет. А сие означает, что каждый год мы теряем народу столько же, сколько во время небольшой войны. Это положение надо менять, и по возможности радикально. Ну, что, Ольга, берешься за это дело?
– Да, берусь, – великая княгиня посмотрела на Бережного и увидела в его глазах одобрение. – Я сделаю все, что смогу, чтобы исправить положение. Ведь так жалко детей, которые умирают, едва появившись на свет.
– Не все так просто, Михаил, – покачал головой Бережной, – дело в том, что главная проблема со снижением смертности, в том числе и детской, кроется в нашем крестьянстве, которое в силу обстоятельств не способно прокормить даже само себя и постоянно испытывает то голод, то недород. А крестьянство – это восемьдесят процентов населения Империи. Какая уж тут медицина – болезни и смерть от голода и тяжелого изнурительного труда лечатся совсем другими средствами. Предложенные вами меры будут эффективны только в случае устранения главной проблемы.
– Знаю, Вячеслав Николаевич, знаю, – кивнул император. – Россия перенаселена в центральных и западных губерниях и безлюдна восточнее Урала. Еще до того, как я стал императором, из ваших книг мне уже было известно о том, что происходит в России. Но действительность оказалась гораздо хуже. Отмена выкупных платежей сильно запоздала, и основная часть крестьянства уже не в состоянии самостоятельно свести концы с концами. Впрочем, экстренные меры по этому вопросу предпринимаются. Надо спасти мужика от грабящих его хлебных перекупщиков и сельских ростовщиков, и помочь ему финансово и организационно. Надо вводить новые способы ведения хозяйства.
Но работа только началась, и мне не хватает грамотных и честных людей. Одна русская хлебная компания, обладающая монополией на экспорт хлеба, лишь она, одна-единственная, требует столько специально подготовленных людей, сколько нет во всей России. На одних энтузиастах-бессребрениках такое дело не вытянуть, и недостаток квалифицированных кадров – это общая беда нашей России.
– России необходима новая система образования, охватывающая все слои народа, – сказал Бережной, – причем в среднем образовании упор надо делать не на гимназии, а на реальные училища, а в высшем – на технические университеты. Будущих же управленцев надо выращивать в закрытых учебных заведениях, вроде кадетских корпусов. Пусть те, кто в будущем будут руководить Россией, первым делом сами научатся дисциплине и ответственности за
