стать аналогом того или иного православного понятия.
Отец Иоанн приветливо улыбается нам и смотрит своими пронзительными голубыми глазами, которые, как мне показалось, заглядывали в самую глубину моей души. Так обычно взрослые смотрят на спящих детей.
– Рад тебя видеть, дщерь моя, – сказал он, когда я подошла к нему для принятия благословения. – Вижу, что душа твоя очистилась от мелочных сует, и она полна чистой любовью к воину, который так много сделал для нашего Отечества. Совет вам да любовь. После Успенского поста я обвенчаю вас и благословлю на жизнь долгую, счастливую, в любви и согласии. А вот у спутницы твоей душа полна сомнений. Она сейчас находится на распутье и еще окончательно не решила – стать ей русской по духу или вернуться в свою заморскую страну и дальше продолжать унылую жизнь без радости и семейных забот.
– Святой отец… – начала было Виктория, но отец Иоанн неодобрительно покачал головой.
– Дочь моя, – сказал он, – у нас не принято называть пастыря «святым отцом». Называй меня просто отче. И прошу извинить за то, что я тебя перебил.
– Отче, – принцесса Виктория, похоже, не знала, как себя держать с этим странным русским священником, так не похожим на тех, которые вели службу в старой доброй Англии, – скажите мне, могу ли я надеяться на то, что человек, которого я люблю, тоже сможет полюбить меня. Мы разной веры, разного языка, да и возраст у нас разный.
– Разность вер – это не самое страшное, дочь моя, – ласково произнес отец Иоанн, – ведь и у нашего императора жена тоже была другой веры. Но с принятием Святого Крещения она теперь православная, и благодать Божья тоже распростерлась над ней. Язык русский можно выучить. Да и возраст не помеха. Самое главное – насколько ты близка к нему своей душою? Ведь свершая Таинство Брака, ты становишься частью мужа своего. Как написано в Евангелии: «оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть». И дела у них должны быть общие, и мысли, и поступки. Скажи, сможешь ли ты стать такой женой для твоего будущего мужа?
Виктория задумалась. Она была воспитана в нравах, которые царили в Англии во времена правления ее бабки королевы Виктории. Вся ее жизнь была опутана условностями, когда приходилось делать и говорить не то, что хочется, а то, что положено в «приличном обществе». Даже в королевской семье царили лицемерные нравы, обман и ханжество, доведенные до абсолюта. Еще девочкой она насмотрелась на все это, и во многом из-за протеста против этикета, превращавшего человека в актера, старательно скрывавшего от окружающих все проявления чувств, заставляло ее держаться в стороне от всех придворных мероприятий и казаться для некоторых своих родственников «ужасно скучной».
Русские потому и понравились ей, что не скрывали друг от друга своих чувств, если уж любили, так любили, если ненавидели, так ненавидели. Среди них отсутствовал тот дух ханжества и лицемерия, который царил в британском высшем свете.
– Отче, – сказала наконец она, – я готова стать русской не только по вере и языку, но и тому, что вы называете духом. Скажите, что для этого нужно сделать?
– Надо стать ближе к Богу, – глаза отца Иоанна, казалось, заглянули прямо в душу Виктории, – а это значит, надо любить. Любить Бога, любить свою новую Родину, любить народ, который стал тебе родным, любить мужа своего, любить весь мир. Как говорится в Евангелии от апостола Иоанна: «И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем».
Думай, дочь моя, не о себе, а о том, кого ты любишь, и ты будешь счастлива. Знаю, что это совсем не просто. Для того чтобы понять – что это за страна, которая станет твоей Родиной, что это за народ, который станет твоим, надо увидеть все своими глазами.
Виктория опять задумалась. В душе ее, похоже, происходила борьба между чувством к адмиралу Ларионову, желанием стать его супругой, помощницей, матерью его детей, и чувством привязанности к Британии, людям, среди которых она выросла, и которые тоже были ей очень дороги.
Отец Иоанн, который, видимо, понял, о чем сейчас думала его гостья, поднялся с лавки, подошел к Виктории и положил свою ладонь ей на лоб.
– Крепись, дочь моя, – ласково сказал он, – трудна будет твоя дорога. Но Господь наш поможет тебе пройти по ней. Вера горами движет. Если ты поверишь в себя, в свои силы, то мечты твои сбудутся. Да и друзья твои не оставят тебя в беде.
Неожиданно для себя внучка королевы Виктории и дочка британского короля, всхлипнула и, крепко схватив руку отца Иоанна, поцеловала ее. Для британского придворного этикета это был неслыханный поступок. Но принцесса сейчас меньше всего думала об этикете. Мне показалось, что она сейчас испытывает ранее неизвестное ей чувство. На душе у Виктории было легко и радостно. Так она, наверное, чувствовала себя лишь в детстве, когда мать заходила в ее спальню, чтобы благословить перед сном.
– Отче, – прошептала она, – я обязательно полюблю Россию и стану русской. Удивительный народ, удивительная страна… Как мне хочется стать для вас своей, одной из многих! Я прошу вас, отче, стать для меня духовным наставником.
Отец Иоанн улыбнулся и перекрестил Викторию, которая покорно склонила свою голову перед русским священником.
