– Да-да, я о том же! – немного невпопад проговорил дед Денис. – Иди и ты в Кремль!
И снова Шестипал опешил:
– С какого перепугу мне это надо? Третьим лишним, что ли, быть?
– Да не о том я! – старик не на шутку разволновался. – Просто пойди в Кремль, расскажи там о нас! Мы-то думали, что одни против мира. И они, наверное, думают так же. А, выходит, что мы – не одни. И они. Расскажи им о нас.
Шестипал развел руками.
– Это только Вик может решить. Без его команды мне идти туда нельзя.
– Ты – один из самых толковых и шустрых воинов общины, – проговорил дед, будто заговорщик. – Тебе пора посмотреть мир за пределами наших лесов и пустырей. Да, будет непросто, но если кто-то из наших достоин этого задания – так это только ты. А Вик… Что Вик?.. Вик со мной согласится.
Когда они вышли из арсенала, то практически сразу столкнулись носом к носу с Ланом и Титаном. Чужаки направлялись сюда, чтобы узнать насчет обещанного боекомплекта.
– Ух ты! – Лан, изумленно округлив глаза, указал пальцем на «редкое» оружие, которое Шестипал повесил на оба плеча. – Это что? Булл-пап, да? – он даже занервничал, словно мальчишка, – так заинтересовали прирожденного вояку необычные смертоносные игрушки.
– А дашь пострелять? – с другой стороны на Шестипала насел Титан.
Дед Денис замахал на чужаков руками, точно распугивая надоедливых птиц.
– Настреляетесь еще! Ишь! Ушлые какие! Москвичи!
Обменявшись усмешками и приятельскими подначками, они разминулись. Шестипал бросил взгляд в сторону вундервафли: к Свалочнику и Припою присоединился хмурый и еще не до конца оправившийся после контузии Славик. Технари и существо из Москвы принялись решать, каким образом втиснуть в малогабаритный автомобильчик носилки для Мары.
Приходя в себя, Мара приготовилась к тошноте и страданиям. В ее затуманенном сознании гигантские биороботы выясняли отношения, словно старые сварливые супруги, и при этом называли друг друга нерусскими именами, о которых Мара слыхом не слыхивала раньше. Потом всплыл загадочный термин: «улучшенный ментальный интерфейс», и Маре почудилось, будто она кричит неслышимым ухом голосом радиоизлучения, словно какая-нибудь Останкинская телебашня, о которой упоминалось в легендах.
Она очнулась, поперхнувшись криком. Над ней был брезентовый козырек и синее небо. Ее окружали запахи леса, луговых трав и железа. Сама же она лежала, завернутая в одеяло на чем-то твердом.
Мару действительно тошнило, но не от того, что она воспользовалась телепатией, а потому, что ее мотало с боку на бок и временами жестко подбрасывало.
Что это? Ее везут на какой-то повозке? Куда? Зачем? Где она вообще? Последнее, что она помнила, это была ступня «Аконкагуа», занесенная над ней, чтобы вдавить в землю, словно насекомое.
Она повернула голову. Увидела хаотично шевелящиеся ветви дендромутантов и темную стену леса, возвышающуюся над старой проселочной дорогой. Много полезной информации эта картина ей не дала. Тогда Мара решила прозондировать окружающее пространство, чтобы выяснить, для начала, кто ее перевозит и с какой целью.
Она начала мысленный поиск. Это было странное ощущение – легкое и тяжелое одновременно. Легкое, потому что не привело к новому приступу дурноты, и тяжелое, потому что окружающая ее ментальная тишина давила и пугала неизвестностью. Закусив губу, Мара продолжила поиск. От напряжения заболела голова, но не как обычно – когда опухоль пожирала мозг, а самым заурядным образом – словно на ветреную погоду.
Совсем ничего не понимая, Мара решила подняться или просто изменить свое положение так, чтобы она смогла увидеть больше. Она вынула из-под одеяла руки, и их приятно обдуло теплым ветром.
– Ты погляди на нее: очнулась! Красотка! Словно мотылек из куколки выбрался!
Мара завертела головой. Она уже узнала этот баритон, но пока не могла поверить, что тот, кому он принадлежит, мог оказаться в такой дали от Москвы. Скорее, этот голос – отголосок ее снов, воспоминание, оживленное расстроенным сознанием…
Плоскость, на которой было установлено ее ложе, качнулась сильнее обычного, загремели по железу каблуки. Небо заслонил внушительный силуэт.
– Титан! – Мара не удержалась и взвизгнула, будто девчонка, которая дождалась живым и невредимым отца, вернувшегося домой после кровавого сражения. Она рванулась к киборгу, как к самому родному человеку, внезапно встретившемуся ей на пути через долины отчаяния и смерти.
– Тише-тише! – Титан опустил на ее плечо тяжелую руку. – Тебе пока нельзя вставать. Но скоро все будет хорошо, и мы с тобой еще порубимся на мечах… помнишь, как раньше, да?
– Нашел дуру с тобой работать на мечах! – Мара рассмеялась. – Ты же – непобедим!
На лице Титана появилось довольное выражение. Как, впрочем, и всегда, когда кто-нибудь вспоминал о его прошлой гладиаторской славе.
На душе у Мары вдруг, в один миг, стало легко. Титан – тот еще пройдоха, но он не подведет. И не предаст, потому что понятие о чести для него – не
