Мара услышала, как шуршат по сухой траве ботинки.
– Очнулась?
Праздно околачивающихся у борта Кузю, Припоя и Славу потеснили запыхавшиеся и раскрасневшиеся от бега Лан и Шестипал.
– Мара! Мара! – по очереди воскликнули они.
– Лан! – она не поверила своим глазам, хотя Титан несколько раз упоминал об участии Лана в разворачивающихся событиях. Да и очень сильно изменился Лан с их последней встречи: стал шире в плечах, мощнее. Лицо изменилось, взгляд… Сразу становилось понятно, что эти глаза повидали чересчур много ужасных вещей и, самое главное, их уже ничего не пугало, – Лан был готов к встрече с бесчисленными ликами смерти на своем пути воина. Движения изменились – стали плавней, короче, точнее. Шрамов добавилось, половины уха – как не бывало… – Лан, что с ухом? С нео боксировал? – в другое время ей не нужно было тратить дыхание и время, чтоб найти ответ на столь простой вопрос. Скорбь по утраченному дару стала еще глубже.
– Какой-то маркитант отстрелил.
– Лан! Что со мной сделали? Зачем?
Не нужно было иметь сверхъестественные способности, чтобы понять, что на душе у воина из Кремля – непривычная для него нежность и радость. Однако слова Мары заставили светлые чувства поугаснуть. Радость сменилась недоумением. А Шестипал проговорил встревоженно:
– Земля дрожит. Множество фенакодусов – приближаются. Нужно поднажать, иначе нас отрежут от Одинцово!
Свалочник сейчас же двинул на свое место. «Телега» сильно качнулась под его весом. Титан тоже отодвинулся от лежанки Мары, пошарил вне ее поля зрения, и через миг в его руках оказался пулемет.
– У меня больше нет дара, Лан, – пожаловалась Мара, и на ее глазах вновь заблестели слезы. – У меня больше нет моего оружия… Кто я теперь?
Лан вынул из поясных ножен стилет, который когда-то был отдан ему на хранение.
– Вот твое оружие, – он вложил рукоять клинка в ее слабую кисть. На лице у Мары читались противоречивые чувства, и на миг Лану даже показалась, что она собирается вонзить шилообразное лезвие себе под нижнюю челюсть, словно слишком гордый, чтобы признать себя побежденным, дамп. Тут, конечно, имелся риск, но Маре удалось удержаться от окончательного падения в бездну безумия.
– Погодите, – сказал Шестипал, снимая с плеча рюкзак. – Второй ножик у меня, я решил приберечь его до тех пор, пока у Мары не начнут чесаться кулаки. Вот, пожалуйста! – он вложил второй стилет в ее свободную ладонь.
Мара задумчиво подняла руки, яркий солнечный свет заставил оба узких лезвия засверкать начищенным золотом.
…Ворота одинцовского поселения были открыты. Ополченцы, сжимая арбалеты и копья, взирали со сторожевых башен и забрала на приближающуюся автомашину с прицепом. Весть о приближении чужаков быстро облетела общину. К воротам потянулся люд. Многие мужики были вооружены мечами и пистолями убитых шайнов, иные даже не побрезговали шайнскими доспехами. Возглавил шествие командир ополчения – в трофейной кольчуге самого большого размера, с привычной секирой в лапах и двумя пистолями крест-накрест за поясом. Глебка, на ходу дожевывая хлеб с салом, побежал догонять остальных.
Свалочник завел вундервафлю на территорию поселка, автомобиль тут же окружила толпа. Очень многим – особенно детям – хотелось посмотреть на мутош, откликнувшихся на призыв о помощи. Все ожидали увидеть косматых чудищ с несколькими головами, щупальцами и жвалами.
Однако прибывшие разочаровали и количеством, и своим обыденным, утомленным видом.
Жители Одинцово увидели четырех мужчин, один из которых был покрыт серой, прожженной шерстью и хромал на обе ноги, товарищам даже пришлось помочь ему слезть с прицепа, на котором он просидел весь путь, следя за тылом. Еще с ними был мальчишка с маленьким, как будто чуть вдавленным в голову лицом.
– Датути! – без тени смущения поздоровался он с собравшимися людьми.
На носилках, установленных позади сиденья Свалочника, лежала, кутаясь в одеяло, лысая девушка, чей вид был настолько жалок и болезнен, что у многих защемило сердце.
Кое-кто даже подумал, что Поганое Гнездо, вместо военной помощи, спихнуло им своих раненых.
– Это – Шестипал, – представил Лан бойца из Власихи. – Командир отряда охотников на биороботов.
– Вот и встретились, соседи, – щурясь, проговорил Гаврила Никифорович. Вряд ли это можно было принять за «добро пожаловать».
– У нас много работы, – отозвался Шестипал, гадая про себя – помнит ли его кто-то из собравшихся? Или шестипалый мальчонка, изгнанный за ворота в день своего тринадцатилетия, давно выветрился у всех из памяти?
– Мы привезли старинное оружие, – сказал Лан. – А еще – инструменты, а главное – людей, которые умеют с ним работать, – он указал на Припоя и Славу. Те как раз начали выгружать из прицепа сварочный аппарат, свои дрели и «болгарки». – Усилим железом ваши позиции, пока есть время.
– Мы уведем людей в промзону, – сообщил Глебка. – Частокол нам долго не удержать, как и территорию поселка.
Лан и его товарищи – старые и новые – поглядели на заводской корпус, сереющий геометрически правильным бетонным утесом за поселком, капищем и полосой огородов.
