И они стояли!
Волков бешено работал мечом. Когда сражающийся рядом с ним солдат упал, зажимая располосованное горло, Глеб воткнул клинок в ногу оказавшегося рядом кавалериста, вторым ударом полоснув конский бок. Воспользовавшись краткой передышкой, убрал меч в ножны и подхватил копье убитого солдата. Дело сразу пошло веселее!
Неподалеку уверенно отбивался от всадников старый Дых. Может быть, с возрастом у него убавилось сил и сноровки, но опыт-то никуда не делся! Копье казалось продолжением руки старого рыбака, и уже шестеро врагов валялось под ногами ветерана.
Раон, поражая точными стремительными выпадами копья, всех туронцев, оказавшихся в пределах досягаемости его оружия, еще и успевал подбадривать своих подчиненных.
Кранг и Енг плечом к плечу рубили во все стороны, и если какому-то туронцу удавалось увернуться от первого выпада, то второй орк довершал дело.
Позади Волкова бесновался Тханг, требуя, чтобы он отступил во второй ряд и не подвергал опасности свою драгоценную жизнь. Ему вторил Сувор. Тоже беспокоился. Или завидовал, ведь сейчас рыцарь оказался фактически не у дел.
Игень, пуская из лука одну стрелу за другой, охрипшим голосом орал на своих подчиненных, требуя стрелять еще быстрее, но лучники и без того старались вовсю.
В какой-то момент всем показалось, что вот сейчас бешеный напор попавших в ловушку туронцев увенчается успехом! Смяв четверых копейщиков, всадники вклинились в разрыв, но оказавшийся на их пути Грох с яростным ревом разрубил двуручным фальчионом туронского наездника вместе с конем, полоснул второго по ноге, отмахнув ее напрочь, рассек заодно и лошадиный бок. Конь с диким ржанием встал на дыбы, и могучий орк надавил плечом, опрокинув его на остальных врагов. Те замешкались, и подскочивший Сувор, дорвавшийся наконец до боя, двумя взмахами меча положил обоих. Солдаты второй шеренги вовремя подоспели на помощь товарищам и заткнули прорыв. Но всем – и фароссцам, и туронцам – стало ясно, что в следующий раз всадникам удастся прорвать тонкую нитку пехоты. Кавалеристы откатились назад, сбиваясь в плотный кулак. Усталые пехотинцы тоже сплотили свои ряды. Да им больше ничего и не оставалось. Бежать? Не смешно! От конницы не убежать. Выход один – стоять до конца и надеяться, что второй отряд успеет прийти на помощь.
Сувор оказался рядом с Волковым, и Глеб хлопнул его по плечу, сказав:
– А вот теперь – пора!
Сувор кивнул, торопливо отскочил назад, укрывшись за первым рядом солдат, сорвал с пояса рог, и над деревней раздался гнусавый рев.
Всадники завертели головами, увидели бегущих по полю солдат, заорали, часть из них попыталась развернуться в образовавшейся толчее, чтоб атаковать новых врагов, но опоздали – отряд Оноре успел добежать до деревни и перегородить улицу стеной щитов. Туронцы поняли, что попали в ловушку. В деревне было всего две улицы, пересекающиеся в центре возле дома старосты, выходившие двумя концами к Каоре и ее притоку, а оставшихся два перекрывали фаросские пехотинцы.
Не теряя времени, отряд Оноре, подчиняясь приказам капитана, двинулся вперед. Засвистели стрелы, поражая коней и их наездников – лучники Лароша, опоздавшие к началу «веселья», торопились вывести из строя как можно больше врагов. Между двумя стрелковыми десятками была здоровая конкуренция, и уступать бойцам Игеня они не собирались.
С другой стороны вперед двинулся потрепанный отряд Волкова.
Оба отряда, не доходя до сгрудившихся в кучу всадников нескольких десятков шагов, остановились. Укрывшиеся за спинами копейщиков и мечников первых рядов лучники развернулись вовсю, обильно собирая кровавую плату с растерянных врагов. Туронцы попытались вступить в переговоры, но их никто не слушал. Поняв, что их просто перебьют всех до единого, всадники предприняли несколько атак, но пешие фароссцы, почувствовав близость победы, с честью выдержали натиск. Не дрогнул ни один! Даже вчерашние крестьяне.
Нескольким всадникам удалось перемахнуть изгороди и вырваться из ловушки, но далеко они не ушли. Всадники сэра Густава переняли всех беглецов.
Последние туронцы – десятка три-четыре – укрылись в доме деревенского старосты. Дом был крепкий, двухэтажный, сложенный из камня, и всадники не без оснований надеялись в нем отсидеться. Может командир фароссцев не захочет терять бойцов понапрасну, отправляя их на штурм?
– Победа, господин! – подскочил к Волкову разгоряченный боем, хмельной от крови капитан Оноре.
Волков кивнул головой в сторону дома, где нашли прибежище последние солдаты маркграфа:
– Еще не совсем.
– А, это, – пренебрежительно махнул рукой Оноре, – этих мы скоро выкурим.
Капитан не ошибся. Подчиняясь командам сержантов, солдаты Волкова притащили бревно и, под прикрытием стрелков, бьющих по окнам второго этажа, вышибли дверь. Первыми внутрь ринулись лучшие бойцы отряда: орки, рыцари Сувор и Густав, сержанты, ветераны-дружинники. Послышались яростные выкрики и звон клинков. Шансов отбиться у туронцев не было. Минут через двадцать шум схватки в доме стих, и раздался радостный вопль. Воины полезли наружу, потрясая окровавленными клинками, следом сержанты выволокли пару связанных туронцев и швырнули их под ноги Глебу.
