несомненно выделил в помощь почтенному Тарнаху самое что ни на есть отребье. Впрочем, купца это полностью устраивало. Вступать в бои он ни с кем не собирался, нападений разбойников он не слишком опасался, а помочь его молодцам приглядеть за живым товаром смогут и самые захудалые бойцы.
Купец, удобно развалившийся на мягкой перине, приоткрыл прищуренные глазки и перекатился в сторону, выглянув из шатра, установленного слугами ближе к кормовой надстройке баржи. Огляделся. Десяток мускулистых, раздетых по пояс охранников, чьи спины покрылись бисеринками пота, развалились неподалеку от шатра и лениво, без особого азарта, скорее просто для того, чтоб убить время, бросали кости. В сторону выглянувшего из шатра купца ни один из них не посмотрел.
Ленивые ублюдки! Может, плату им урезать?
Тарох посмотрел назад, но корма судна закрывала весь обзор, и он не смог увидеть остальные баржи. Никакого беспокойства у купца это не вызвало. Что может с ними случиться? Течение Нияза спокойное, кормчие умелые… Он и из шатра-то выглянул только для порядка. Показать, что хозяйское око не дремлет.
– Долго еще? – спросил он, обращаясь к кормчему.
Босой, без рубахи, в одних только закатанных до колен штанах, загорелый дочерна кормчий ответил:
– Скоро.
Тарох скривился: мог бы хоть «господин» добавить, морда немытая. В конце концов: кто кому деньги платит?!
Скандалить по такой жаре не хотелось, и купец нырнул обратно в шатер, успокоив себя тем, что ни одной монетки сверх обещанной платы он не накинет. Видит Всеотец, не накинет! Будут в следующий раз знать, как вести себя с уважаемыми купцами, мужичье неотесанное! В глубине души Тарох знал, что лукавит – в любом случае он никогда не платил денег больше обещанного, – но как ни странно, эта мысль его успокоила. Он поудобнее устроился на мягкой перине, почмокал губами и вскоре задремал.
Спал он удивительно чутко и, когда один из охранников заглянул в шатер, сразу проснулся.
– Прибыли, господин, – сообщил охранник.
Пробурчав что-то невнятное, Тарох потер пухлыми кулаками глаза и выбрался из шатра.
Баржа уже причалила к деревянным мосткам, и купец, прищурив глаза от яркого солнечного света, важно сошел на берег в сопровождении охраны. Встречающих было немало – поболее двух сотен. Придирчиво оглядев ближайших солдат, Тарох презрительно скривил губы – туронские бойцы его не впечатлили. Как он и думал, Альгерд выделил самых никчемных солдат. Ни выправки – держатся так, словно только вчера в строй встали, ни доспехов хороших – большая часть в кожаных панцирях да стеганых гамбезонах. То ли дело его охранники – все в добрых кольчугах, статные, плечистые…
– Кто командир отряда? – обратился купец к встречающим.
Вперед вышли двое солдат, выгодно отличавшиеся от большинства своих подчиненных. По повадкам было видно, что это умелые бойцы. Представились:
– Сотник Оноре.
– Сотник Сувор.
Потом, тот из них, который Оноре, сказал:
– Господин, капитан отряда ожидает вас в доме.
Тарох недовольно фыркнул, раздувая толстые щеки.
Ему не понравилось, что кто-то там его ожидает, когда должен был встречать такого человека на причале. С какой стати он – уважаемый купец – должен идти к какому-то капитанишке? Кто тут главный-то?
Тарох побагровел, щеки его затряслись, он собрался разразиться градом ругательств, но сотник его опередил. Почтительно поклонившись, он шагнул ближе к купцу и тихо сказал:
– Капитан хочет с вами наедине обсудить одно дельце. У него совершенно случайно, – тут сотник заговорщицки подмигнул Тароху, – образовалось полсотни пленников, и теперь он не знает, куда их деть.
Не знает он?! Как же! Тароха не проведешь!
– Что за пленные? Небось одни старики, старухи да бабы с детишками, – кислым голосом сказал купец, не желая показывать свою заинтересованность.
Сотник оскорбился:
– Как можно, ваша милость?! Только крепкие, здоровые мужчины! Это очень хороший… – говоривший сделал заминку, – товар.
Дело есть дело, и купец сменил гнев на милость. Да и обращение ему понравилось: «ваша милость». Так только к виконтам да баронам обращаются.
– Что ж, посмотрим, посмотрим.
– Идемте, ваша милость. Сейчас все покажем.
Тарох оглянулся на причал. Остальные баржи уже швартовались.
