научились быстро разбиваться на отдельные взводы и десятки, а потом соединяться обратно. Это раз! Следите, чтоб между щитами не образовывалось больших промежутков, пусть солдаты оттачивают умение держать строй. Строй – это самое главное! Пока бойцы держат строй – они живы, нет строя – мертвы! Это два! В-третьих, выдергивайте из строя отдельных бойцов, можно двоих-троих за раз, и следите, чтоб их товарищи сразу же смыкали ряды. Сразу же! Замешкаются – считайте, что строй разорван. Опять смерть!
– Детские игрушки! – буркнул кто-то. Видимо, он не смирился до конца с нововведениями Волкова и по-прежнему ставил во главу угла личное мастерство бойцов.
– Пускай будут игрушки, – ответил Глеб, – мне плевать, как это выглядит со стороны, если в бою они помогут сохранить жизнь большему числу бойцов, ясно? Выполнять!
Развернувшись, Волков зашагал дальше, не сомневаясь, что его приказ будет выполнен. Позади послышался звук затрещины – Трамп вразумлял излишне говорливого подчиненного…
До обеденного сигнала Глеб успел проверить, как продвигается обучение в третьей когорте. Уровень был примерно тот же, что и во второй, даже чуть хуже. Если вторая была почти полностью сформирована из бойцов пятнадцатого гарнизона, то третья, костяк которой составляли выжившие солдаты четырнадцатого отряда, была собрана с бору по сосенке. Крестьяне, освобожденные пленники, рабы – вот ее состав. С огромным трудом удалось вырвать из рук Оноре Лароша, поставив его командиром стрелковой центурии, но то была единственная уступка командира первой когорты. Самых умелых бойцов он собрал в своем отряде и отдавать их никому не собирался. Сувор, Грох и Капль его поддерживали во всем, успев трижды поругаться с Нантом. Поругались – помирились… Но солдат не отдали! Дружба – дружбой, но хороший командир всегда в первую очередь думает о своем подразделении.
…Во время обхода Волков не раз замечал недовольные лица солдат. Ничего. Побывают в бою и поймут, что все делалось для их же блага, а пока… пусть смотрят, пусть злятся. На косые взгляды Глеб не обращал внимания, будто их и не было. На что обижаться-то? Волков в свое время так же смотрел на командира части, когда тот вальяжно прохаживался по расположению. Не понимал, что работа начальства схожа с работой сисадмина – пока все идет нормально, никто ее не замечает, зато случись какой аврал… Нет уж, лучше обойтись без него! А недовольство… Недовольство можно перетерпеть. Все лучше, чем людскими жизнями расплачиваться, доказывая свою полезность.
Направляясь в лагерь, Волков столкнулся с Заном. Поморщился. Недавно присоединившийся к отряду представитель Тайной Стражи успел достать своей дотошностью всех офицеров. Все-то ему было не так. И длительные отлучки кавалерии ему не нравились – а ну как предательство замыслили? – хоть и признавал необходимость разведки. И отступившие в пустоши бойцы гарнизонов вызывали подозрительность. Почему отошли без приказа? Как смогли пробиться из окружения, в то время как остальные гарнизоны полегли? Не было ли сговора с врагом? Особенно доставалось побывавшим в плену бойцам седьмого гарнизона, Тайный все время допытывался, знали ли они о предательстве своих сослуживцев, почему те нарушили присягу, перейдя на сторону врага, может, кто и к ним подходил с подобным предложением. «Ах, не подходили! Странно, очень странно… К вашим товарищам, значит, подходили, а к вам нет. С чего бы такая избирательность? А может быть, все же подходили? Так расскажите». – И все остальное в том же духе. Солдаты уже не знали, как избавиться от такого пристального внимания, готовы были хоть круглые сутки стоять в караулах, лишь бы подальше от въедливого контрразведчика.
Волков несколько раз вмешивался, осаживая вошедшего в раж Тайного, тот на некоторое время утихал, а потом принимался за старое. Нет, понятно, что он делает свою работу, что контрразведчик и должен быть недоверчивым, но зачем так перегибать? Или, проморгав нападение туронских войск, он таким образом пытается восстановить пошатнувшееся реноме своей организации?
Зан и самого Глеба доставал изрядно. Нет, в предательстве он его не обвинял, но нервы Волкову помотал, помотал… Всегда находил повод для раздражения: то ему не нравилось, что Глеб ходит по лагерю без охраны – а кого ему здесь опасаться? – то высказывал недовольство тем, что наследник престола потакает своим соратникам, с которыми вместе выбирался из окружения, – всей потачки-то, что общается с ними накоротке, по-простому, без титулов, – то злится, что Волков заступается за бывших бойцов седьмого гарнизона.
– Дозорные вернулись, господин, – сказал Зан Волкову.
Ну, конечно! Можно было и догадаться. Небось, опять скрытую измену искал. Эх, взять бы его самого да поспрошать со всей строгостью, не замышляет ли сам чего, а то появился неизвестно откуда и принялся свои порядки устанавливать. Паранойя разыгралась у Волкова не на шутку, но она у любого бы разыгралась после того разгрома. Не зря Нант утверждал, что информацию туронцам сливает кто-то из столицы. А почему бы не предположить, что этот кто-то и направил под видом служащего Тайной Стражи своего человечка поближе к наследнику престола? Не миновать Зану допроса, но Волкова отговорил Тханг, когда тот поделился с ним своими подозрениями. Ответил, что подозревать можно кого угодно, но только всем известно, что среди Тайной Стражи давно предателей не находили. Перевелись такие идиоты! Начальник Стражи, сэр Эрно, предательство нюхом чует и расправляется с изменниками беспощадно. Столь беспощадно, что желающих распускать язык среди Тайных ни одного не найти… А то, что Зан является подчиненным графа – в этом Тханг не сомневался. Еще и Волкову припомнил, что когда ходили штурмовать особняк графа Гастона, Зан был одним из той троицы, что сумели выманить и вырубить привратника, открыв дорогу остальным. Глеб тогда не запомнил всех участников штурма, так же как не запомнил и ту троицу, но спорить с орком не стал. Допрашивать Зана – тоже. Раз уж он подчиненный Эрно, то граф может разозлиться, узнав о том, как поступили с его человеком, а заслониться от его гнева титулом маркиза Фаросского – не получится. Знает он, какой из Глеба наследник престола…
– Допросил уже ребят? – спросил Волков контрразведчика.
