–
–
–
–
–
Минуты через три «ударило по мозгам». И ударило так сильно, что я поплыл. Видимо, моё опьянение совпало со временем начала действия сыворотки, потому как доктор радостно возвестил:
– Пациент готов!
Карл поспешно уселся передо мной, с умным видом раскрыл ту же папку и крайне вежливо, видимо так его учили, поинтересовался:
– Офицер, вы меня слышите?
Я сфокусировал на нем нетрезвый взгляд, икнул и выдал:
– Тебя, фашист, я не только слышу, но и вижу. И от того, что я вижу, меня уже тошнит!
Карл недоуменно уставился на врача. Тот пожал плечами и пробурчал:
– Ну у всех своя реакция. Спросите у него ещё что-нибудь.
– Офицер, вы знаете, где вы находитесь?
– В фашистском плену!
– Почему в фашистском? – сбоку поинтересовался полковник.
– Я в плену – это факт. Вы – фашисты, это тоже факт. Следовательно, я в фашистском плену.
– А почему мы фашисты? – продолжил допрос полковник.
– Любой солдат армии ФРГ, воюющий против армии Российской Федерации, автоматически становится фашистом. Со всеми вытекающими последствиями.
– Доктор, он точно под действием препарата? – засомневался полкан.
– Ну, по косвенным признакам – да.
– А по прямым?
– Я не уверен, – пробубнил тот.
– Любопытно, – пробормотал полковник.
– Слышьте, фашисты, – заплетающимся языком пролепетал я. – Я хочу сделать заявление!
– Это что-то новое! – прокомментировал полкан.
– Заткнись, сука. Так вот, прежде чем колоть мне всякую дрянь, от которой у меня страдает печень, вы в следующий раз поинтересуйтесь: как реагирует организм подопечного на всякую хитрую химию?
– Доктор, вам встречались невосприимчивые к сыворотке люди?
– Нет. Это невозможно даже в теории!
– А это что? – Полковник ткнул в мою сторону пальцем.
Ответить доктору я не дал:
– Так, гитлерюгенд, заткнулись все, я не закончил! Убедившись, что немцы затихли в ожидании моей речи, я продолжил:
– О чем это я? А! Так вот, сообщаю вам, что на меня плохо действует наркоз и прочая подобная светотень. Кроме рвоты, от меня вы ничего не добьётесь. Вот сижу я тут, смотрю на вас, сокрушаюсь по поводу загубленной печени, и меня просто тянет блевануть. А как сказал кто-то из классиков – «не нужно сдерживать души прекрасные порывы…»
И тут я дал волю чувствам: указанные Полозом двадцать процентов сыворотки правды устремились на встречу с представителем немецкой контрразведки. Карлуша всё ещё сидел за складным столиком, бережно прижимая руками дело по моей группе. На него я и решил излить невысказанное: в рвотном спазме принял участие даже тонкий кишечник. Струя рвотных масс получалась знатная! В радиусе полутора метров я заблевал всё. Особенно досталось майору и удерживаемому им делу.
– Ох, ты ж, мля! – первое, что смог сказать я. Поворочал языком, оценил вкусовые характеристики исторгнутой моим организмом субстанции, мозг получил сигнал о редкостной на вкус гадости, после чего меня снова вывернуло.
Второй залп получился не такой мощный, но майора окатило повторно. Он только что протёр глаза, очищая их от первого попадания, и сразу же получил вторую порцию.
– Полоз, сволочь ползучая, что это за дрянь? – вопрос я задал вслух, к счастью, немцам было не до меня.
Полкан стоял с самой брезгливой миной, доктор сорвался за водой, громилы ржали, секретарь-капитан блевал, а Карлуша начал завывать.
