– Пойдём опять на проспект или?..
– Нет, только в помещении. Не для толпы портрет заказал, а для самых близких. Кстати, что со вчерашней картиной решил? Будем торги устраивать?
– Да. Продаём.
– Отлично, сегодня же дам знать организаторам. Пусть подготовят публику.
– У меня ещё одно предложение появилось, – начал я, припомнив вчерашние прогулки по ювелирам и уже ведя клиента в свою комнату. Незамедлительно начал раскладывать ящик с акварелями, готовить бумагу и рамку для неё. – Вот в этой шкатулке некоторые драгоценности нашей семьи. Решили продать. Глянь, может, что-нибудь и понравится.
Просматривал зуав мои трофеи со Дна довольно быстро, профессионально оценив высочайшее качество изделий и уникальную огранку камней. При этом он поднимал очередное украшение и спрашивал «Сколько?», я говорил сразу цену, по которой отдам без торговли. Но быстрого ответа на предложение клиент не дал. Сказал, что подумает и отыщет меня через несколько дней.
Я только плечами пожал, заканчивая приготовления к работе.
– А супруга когда появится? – поинтересовался, уже взяв кисточку в руки и размягчая акварели.
– Обещалась часа через два, – поведал зуав и тут же вздохнул: – Но может и опоздать. Она у меня такая…
– Ничего, женщину немного подождать не зазорно, – болтал я, продолжая приноравливаться к первым мазкам. – А она где хочет сделать портрет? Может, тоже на фоне Сияющего Кургана?
– Понятия не имею, что у неё на уме. – Тут уже явно чувствовалось, что на свою супругу зуав зол. Или она его как минимум раздражает. – Когда придёт, сам у неё и спрашивай. Как захочет, так и рисуй.
Мне-то что? И так разговор завёл ради разговора. Тем более что почувствовал начавшийся внутри сознания творческий разогрев. И минут через десять уже творил, провалившись в нирвану одержимости и ни на что не обращая внимания.
Уложился в час и десять минут, и всё по той же причине особенного костюма. Наряду с лицом графа и текстуру тканей его одежды умудрился в такой сложной технике передать. Хорошо в итоге получилось, не стыдно за подобную работу и денег много просить. Да и отката, подобному вчерашнему, мой организм не ощутил. Так, лёгкое головокружение и небольшой упадок сил минут на десять. Наверное, поэтому, когда донельзя довольный зуав убыл из пейчеры, я вернулся в свой номер и попросту прилёг, отдыхая и набираясь сил для очередного сеанса. Даже порадовался, когда понял: клиентка опаздывает больше чем на полчаса. Вина не моя, могу расслабиться со спокойной совестью.
Глава двадцать восьмая
Сила силу гнёт
Зуава явилась, когда я почти уснул. Вздрогнул от её строгого наказа:
– Свободен! – это она сказала не мне, пытавшемуся проморгаться, а приведшему её владельцу пейчеры. Что ещё удивило, проводник графине чуть ли не в пояс поклонился, что у поморов было большой редкостью. – Ты художник? – не столько спрашивала, сколько напирала на меня прибывшая дама. – Тогда начинай рисовать! Я сяду вот здесь!
– Э-э-э… там плохо свет на лицо падает, – попытался я взять инициативу в свои руки. При этом уже прочувствовал, что молодая дама, по возрасту «до тридцати», излучает не просто властность, а некую опасность. Поэтому чисто на инстинктах поставил вокруг себя дополнительную защиту и ускорил по максимуму процесс подготовительных работ. Несмотря на ослепляющую красоту женщины, появилось подспудное чувство приближающейся беды. Возникло желание как можно быстрее с ней расстаться, а то и вообще аннулировать заказ.
– Ты мне не указывай, где лучше! А рисуй, что есть! – взъярилась на меня зуава. – Не смей меня вообще сердить и не вздумай спорить!
К тому моменту я уже всё приготовил. Не желая вдаваться в неуместные дискуссии и от всей души сочувствуя её супругу, попросту кивнул и приступил к работе. Но первые десять минут меня так и не «накрыло». Правильно вроде рисовал, и получалось неплохо, но всё сметающего вдохновения не заметил.
Что интересно, это сумела рассмотреть и клиентка, сидящая от меня всего в трёх метрах:
– Э-э, малыш, да ты никак за свои красивые глазки такие деньги с моего мужа содрал? По твоей работе и не верится, что ты великий художник!
– Хм! А ты по чему судишь? – фыркнул я. – Тем более глядя на мою работу с другой стороны. Насквозь, что ли, смотришь?
– Могу и насквозь… А могу и глаза выбить!.. Что-то не вижу в них азарта. Где твоё вдохновение? – скептически пофыркала и вдруг предложила: – А если так?
Я даже не заметил и не сообразил, каким образом платье скользнуло вниз, оставляя красавицу по пояс обнажённой. И чего уж там скрывать, тело у дамы оказалось совершенным. А грудь – так вообще редкостной, уникальной красоты. Так что я завёлся в течение десяти секунд. Ещё через двадцать впал в прострацию рвущегося из меня вдохновения. Ну и, наверное, минут через пять полностью перестал замечать окружающее пространство. Настолько глубоко ушёл в работу. В какой-то момент мне померещилось, что в творческом процессе даже вуаль Светозарного оказалась задействована. Она то увлажняла бумагу, то словно убирала лишнюю влагу.
