– Тебе знакомы представители рода Ивлаевых?
– Конечно! – Я сразу припомнил информацию о подругах, полученную у клерка в крепости Панталла. Там ещё косвенно утверждалось, что девчонки самозвано присвоили себе некие титулы, чуть ли не княжеские. Так что никак не повредит, если я им немножко подыграю: – Как раз последние годы я и проживал в роду князей Ивлаевых.
– И знаешь молодое поколение, которое отправилось несколько месяцев назад в Рушатрон?
– Ещё бы их не знать! Вначале отправился, а точнее говоря, сбежал из-под родительской опеки и после несчастной любви Борей Ивлаев…
– А что ты можешь сказать о нём как о человеке? – Дама опять шагнула ко мне.
– М-м?.. Если дать ему беспристрастную характеристику… – Я задумался, стараясь представить себя со стороны. Сильно хвастаться не хотелось, но и умалять свои заслуги как-то не с руки. Вот я и выбрал золотую середину: – То парень слишком романтическая, увлекающаяся натура. Ради приключений и торжества справедливости готов на любые крайности. Очень не любит кичиться своим титулом… Называется частенько просто бароном. Иногда – мастером или магистром механики или иных точных наук, в которых достиг немалого совершенства. Порой излишне самонадеян и поэтому в экстренных ситуациях действует как прущий напролом берсерк. В то же самое время умеет вовремя отступить и сманеврировать, применить хитрость и полезную рассудительность…
– Ты себе противоречишь, – оборвала меня императрица. – И понятно почему: ты пытаешься расхвалить своего воспитанника и тем самым поднять свою личную значимость!
– Ты спросила – я ответил, – не стал я скрывать обиду. – Могу просто молчать и ничего о своих воспитанниках не рассказывать. Чингачгук принимает обет молчания!
– Ладно тебе, это я от зависти ворчу, – с притворной, плохо разыгранной искренностью пошла первая дама империи на попятную. – В самом деле, всё, что я слышала об этом Борее, – лишь одно хорошее.
– Говори конкретнее! – оживился я, моментально забыв о только что прозвучавшем обете. – Мне тоже лестно будет послушать.
– Потом. Захочешь, я тебе целую папку дам почитать с собранной о нём информацией…
«Уже хочу! – кричал я мысленно. – Дайте две! – жутко было интересно глянуть, что обо мне собрали имперские службы безопасности. – А может, она эти папки с собой на кораблике привезла?»
– …но меня больше сейчас интересуют другие твои… воспитанницы. Что ты о них можешь сказать?
Память опять выдала полученную в Панталле информацию. Подруги-то у меня тоже героини. И если по глупости своей после подвигов умудрились влипнуть в неприятности, то следовало их оттуда в приоритетном порядке вытягивать. А значит, давать самые блестящие, беспримерные характеристики. Потому что в моём подсознании девчонки просто обязаны были влезть во что-то негативное, противозаконное и крайне неприемлемое морально в данной цивилизации. Например, уже только одна попытка стать самозваными княгинями грозит им смертной казнью. Уж это я и без нашего штатного адвоката знал.
Поэтому речь моя дальше полилась плавно, пафосно и с придыханием:
– Мария, Катя и Вера – это вообще уникальные девушки, ставшие примером всему своему поколению…
Дальше я говорил долго, хотя мог бы уложиться всего в несколько слов: святые, умные, добрые, справедливые, и проб на них ставить негде. В хорошем смысле слова «пробы».
И хоть моя слушательница смотрела на меня со скепсисом, в конце моего монолога кивнула и призналась:
– Как ни странно, но наша информация полностью совпадает с твоей…
– И на девушек тоже есть папки?
– О-о! Ещё и насколько толстые!
Меня не так толщина папок интересовала, как местонахождение объектов, по которым вёлся сбор информации. Я только и старался, чтобы у меня голос не дрожал, когда спрашивал:
– И ты знаешь, где сейчас находятся сёстры Ивлаевы?
– Знаю. И даже чем каждая из них занимается знаю! – заверила императрица таким тоном, что я ей поверил на все сто.
Теперь оставалось не вспугнуть удачу и не показать свою явную заинтересованность. Так что я постарался говорить скорбным, сочувствующим тоном:
– Наверняка девочки на пределе своих сил где-то кого-то спасают, кем-то опекаются, о ком-то еженощно и ежечасно заботятся… Недосыпают, недоедают… Мечутся, не давая ни себе покоя, ни окружающим… Не так ли?
Только после этого осознал, что женщина рядом со мной поражена, пялится на меня круглыми глазами и не скрывает этого. Да и выдала она со всей откровенностью:
– Если я и сомневалась в твоём наставничестве, то лишь до этой минуты. Но ты в своих воспитанницах ни разу не усомнился… И они тебя не подвели…
