молот с мехами работать заставит, и в повозку станет. Хоть в кузню, хоть по дрова, хоть на рынок.
– Вот гляжу я на тебя, сынок, и диву даюсь. Иной ты стал. Ничего в тебе такого я ранее не примечал. А тут… Откуда все и берется. Ну ладно. Про булат ты вычитал в книжке. Скажешь еще, что и про эти махины молота и мехов прознал оттуда же. Но мне пришлось сначала с десяток подков загубить и получить по маковке от батюшки, пока первую сладил. А уж сколько учился металл распознавать по цвету, какой ковать, какой калить, а какой и погодить, так и вовсе молчу. А ты вот так. Походя. Р-раз – и булатный клинок выковал. Два – и махину собрался ставить. И ведь никаких сомнений, непременно поставишь.
– Да ты не поверишь, батя, – вздохнул Иван.
– А ты не сомневайся, сынок, говори. Я ить родитель твой. Так что пойму. Ну было дело, решил наставить на путь истинный. Но ты ведь сворачивать не хочешь. Вот я и желаю понять, по какой такой дорожке ты идешь и куда она тебя заведет.
– Да тут такое дело. Словом, когда мне на голову та сосулька упала, я многое видеть стал. Ну-у… Не знаю. Откровением называть как-то неправильно. Чай, не святой. Но вот много нового мне видеться стало. А на кое-что старое уж по-иному гляжу. Одно только и ведаю, что не от нечистого это.
– Откуда такая вера?
– Так ить сосулька та с церкви упала. Да на освещенной земле все случилось. Нечистому туда ходу нет.
– Надо бы со святыми отцами посоветоваться, – с сомнением проговорил Архип.
Особо удивленным он не выглядел. Возможно, оттого, что уже давно ломал голову над переменами, произошедшими с сыном. Кто его знает, до чего он там додумался. Может, сейчас мужик вообще облегчение испытал.
– Не надо, батя. Вот ей-ей беду накличем, – тут же подхватился Иван.
– Это как же?
– А вот так. Уволокут меня в какой свой монастырь и запрут, так что я света белого не увижу.
– Ты чего это о святых отцах так-то?
– А того. Попомни мои слова, пойдешь к ним за советом – сбегу. Уж лучше, как тать, по лесам хорониться, чем в монастырском узилище сидеть.
– Ладно. Тут я тебя понял, – сразу же уверившись, что Иван так и сделает, произнес Архип. – Но это получается – и булат, и махины от той сосульки приключились. А насчет иноземца того ты врал.
– Врал, батя. Прости. – Глянул на отца и снова вздохнул: – За ремнем идти?
– Обойдется, – смерив парня взглядом, возразил отец. – А деньгу на переделки откуда возьмешь?
– Ну так я же не сразу сообразил, чего это такое мне мнится, и взялся выделывать ту первую сабельку. Решил поначалу проверить. Ты ни в какую слушать меня не хотел. Вот я с ребятами в лесном овраге и устроил плавильню. Обломок клинка старого нашел, еще пару железок, да и выплавил первый булат. Потом, когда ты в наряде был, вынес ночью инструмент, и мы в лесу выковали полосу. А после, так же тайком, сладил несколько ножей. Ну и купцу запродал. Так что деньга у меня есть.
– Н-да-а. Вот гляжу я на тебя и думаю, может, все же надо бы за ремнем-то сходить.
– Воля твоя, батюшка.
– Ладно. Пошли в кружало[5], – вдруг неожиданно выдал Карпов-старший. – Там обо всем поговорим. Тебе ить сегодня в наряд?
– Сегодня, – согласно кивая, подтвердил Иван.
– Ну, значит, сегодня обговорим. Завтра я это все додумаю. А послезавтра, если не передумаю, за дело и возьмемся. И коли так, то деньгу свою попридержи. У меня с серебром порядок. Верно ты говоришь, сынок, не бросив в землю зерно, урожай не соберешь. Но ить и думать надо, куда то зерно кидать. А ну как болото. Так зерно то и всходов не даст. Ладно. Пошли.
Ну а куда деваться? Пошел. Впрочем, не с такой уж неохотой. Нет, вино местное ему не по вкусу. Ну, может, оттого, что действительно хорошее еще не попадалось. А вот пиво – совсем другое дело. Пил он его с удовольствием. Впрочем, смотря чье. Медовое же вино пробовать пока не доводилось. Да и редкость оно нынче на Руси. Потому как вытеснили его иноземные напитки, которые стоят куда дешевле.
Ну и водка. Куда же на Руси без нее. А главное, все как в его мире. Качество различается просто радикально, от откровенной сивухи до чистого продукта. Правда, об этом Иван только слышал. Пить же нечто, по качеству схожее с паленкой, желания не было никакого.
Вообще-то вот такой поход в кружало – здесь особый ритуал. Эдак отец показывает всем, что почитает сына за взрослого, самолично угощая его хмельным напитком. Можно, конечно, и обойти эту процедуру, попивая спиртное тайком. Но тогда либо хоронись от родителя, либо, если застукает во хмелю, то и прилюдно может отходить ремнем, как пса шелудивого.
Напиваться не стал. Оно и невместно, с отцом-то в компании, и в наряд заступать. А вот отец, похоже, на радостях решил свалиться в штопор. Иван и не предполагал, в каком тот пребывал напряжении все это время. А то как же, повинится сын или все же придется ронять лицо? Тут вам не там. Все куда как весомее и серьезней. Так что радость у мужика.
Лишь когда оказался на улице, Иван вдруг сообразил, что пошел к отцу не только из-за общественного мнения или своего душевного равновесия.
