– Лет сто, наверное.
– То бишь время, нужное обычному эльфу, чтобы начать считаться более или менее самостоятельным?
– Примерно.
– Паки бы сказал, – сказал Паки, – что и в сто лет эльфы совсем не взрослые. Да и люди из народа Атрани жили больше обычного. Если Паки не путает.
– Ну да. Последняя земля, – фыркнула лучница. – Любимая сказка ваших завоевателей о великом народе, великой империи и ее великом и монументальном крахе.
– И Паки помнит, что жили атранийцы много дольше простых людей.
– Но не дольше дворфов, как мне припоминается. Лет двести – двести пятьдесят, – сообщил Кай.
– Ага, а то, что ваши долгожители прогневили своими деяниями ваших богов и те забрали их земли и вынудили спасаться бегством, конечно же не говорит о том, что с головами у них было не все в порядке. Да и долго они вроде как не прожили. Вымерли естественным путем. Преследуемые своими же родичами, завидовавшими их стати, силе и долгой жизни.
– Последним, как мне помнится, был Риан Меч Лета, король-наемник, – сказал Кай. – И он, будучи презренным смертным, верный союзническим клятвам, защищал Древо Лета от полчищ харагов и гройландцев. Бился плечом к плечу со старшим народом. Да. Видимо, ты права, долгая жизнь вредит людскому рассудку.
– Ладно. Пепел с вами, напали на бедную девушку втроем! Не дуйся, Кай, я совсем не хотела обидеть твою подружку. И все равно вы меня не убедили.
– Кто бы сомневался. Ты у нас тверда, как скала.
– Как каменное дерево, – польстил Паки.
– Да ну вас! Еще и Риана вспомнили. Единственный приличный людской правитель, да и того прибили. Народу Весеннего Древа это было особенно тяжело. Мы всегда дружили с летними, а войска короля-наемника оберегали наши северные границы. После его гибели и уничтожения остатков армии мы остались без защиты. У нас оттяпали здоровенный кусок, и даже по мирным договорам вернули хорошо если треть.
– Все народы потеряли что-то в те смутные времена, – сказал мэтр Гаренцворт и снова погрузился в свои записи.
– К демонам грустные темы, – изрекла лучница. – Рамил, лучше скажи, долго ли нам еще переться за твоей чудо-птицей?
– Я не дам точного прогноза.
– И все же?
– Будь это обычное заклинание, я бы сказал, что, судя по убыванию массы, мы в трех-четырех днях пути от нашей цели. Но, учитывая, что это неизвестный вид с неизвестными возможностями, погрешность может составить от дня до недели.
– Да еще и с конкурентами на плечах, – сказал Кай.
Словно дожидаясь его слов, за спиной командира наемников возникла фигура.
– Какие люди! – просипел над ними незнакомый голос.
За разговором Джошуа не заметил, что в трактир заглядывал таборит из бродяжьего народа и, осмотрев зал, исчез. А потом дверь отворилась, и три фигуры ступили под неверный свет. Они стремительно подошли к столу наемников и остановились в ожидании.
Их предводитель, явно довольный собой, произнес:
– Какая неожиданная встреча.
Джошуа заметил, как напряглась Майриэль. Как чуть отставил прочь миску с супом Паки. Как сошла с губ мэтра Гаренцворта благостная полуулыбка. Только Кай никак не прореагировал на подошедшего сзади. Разве что слегка повернул в его сторону спокойное лицо. Ложка в руке предводителя наемников неторопливо размешивала сметану в супе.
– И тебе привет, Рик, – сказал Кай.
Сизый Рик был невысок. Выше среднего дворфа, но ниже среднего человека. Типичный представитель своего народа, некоторыми исследователями считавшегося одной из выродившихся ветвей ушедших. Тонкий, жилистый, немного сутулый. Широкий плоский нос, тонкие скулы, угольно-черные глаза. На смуглой коже лица выделялась только нижняя часть носа – она была темно-красной, словно у хронического алкоголика. Видимо, от нее и пошло его прозвище.
За спиной Рика стояли двое его таборитов – хищного вида, вооруженные до зубов. Остальные полторы дюжины, вошедшие чуть погодя, уже располагались за столами. Заказывали выпивку. Громко и требовательно.
На них косились с неодобрением и опаской. Но их оказалось много, они были вооружены и никого особо не задирали. Так что графские стражники делать ничего не собирались.
Табориты как на подбор щеголяли кожаными куртками и кольчугами. Был среди них один, предпочитавший теплый плащ с капюшоном, который не снял и в помещении. Несомненно шаман. На поясе у него, изгибаясь витыми рогами степного тура, висел бубен с погремушками из чьих-то костяшек. Младший
