увидит, — рассыпавшаяся по плечам копна волос.
— Это женщина? — изумлённо пролепетал Новиков-младший.
— Ну да. — Чистильщик оружия весело ему подмигнул, словно все только и ждали этой команды «вольно». — Обычно она заплетает косичку, но сегодня тебе повезло, парень, ты вытащил джокер и можешь по достоинству оценить её гриву.
— Молчи, Колюня! — Голос женщины оказался низким, с хрипотцой, и от этой хрипотцы, а может, потому, что чувство страха моментально отпустило его, Юрий ощутил какое-то тепло в низу живота. — А то я выщиплю остатки твоих жиденьких волосёнок по одному.
— А он только этого и ждёт, — сказал кто-то.
— Но надеется, что ты начнёшь не с головы, — заметил ещё кто-то. — У них, мазохистов, где больнее, там и слаще.
— Обе операции доставят мне удовольствие, мальчики, — усмехнулась женщина, а потом пристально, оценивающе посмотрела на Юрия.
И он увидел, какие у неё синие, отражающее морозное небо глаза и длинные трепетные ресницы, и приливное тепло в низу живота прошлось новой волной.
— Я Раз-Два-Сникерс, — сказала она. — И если этим твоё любопытство исчерпывается, можешь передать конверт мне.
Юрий сглотнул. И быстро взял себя в руки. Всё же и в Дмитрове, и в «Лас-Вегасе» Новиков-младший считался главным плейбоем. Да и здесь он единственный сын главы полиции, прибыл по личному поручению батюшки.
— Я бы с удовольствием, красавица, — ответил Юрий, — но боюсь, меня попросили лично Шатуну. — Он выдохнул.
И тут же добавил: — Но у меня есть много другого интересного.
— Правда? — Она посмотрела на него с холодным удивлением, но без вызова. — И что же это?
— Мы могли бы обсудить приватно, — попытался с улыбкой посулить Юрий, немножко злясь, что так и не удалось добавить в голос привычной вальяжности — вид женщины-воительницы порядком выбил его из колеи. — Приватно — значит вдвоём.
— Как интересно, — протянула она; смысловая связка «холодное удивление» в её глазах начала резко перевешивать влево. — Мне давно не делали таких щедрых предложений.
Юрий этого не видел.
— Я бы покатал тебя на своей лодке. А она у меня быстрая. — Он наконец-то развеселился. — О-о-о-очень быстрая! Ты даже смогла бы порулить этой штуковиной. — Вальяжность вернулась, и Юрий игриво уточнил: — Я про лодку.
Он даже не обратил внимания на повисшую вокруг тишину. А может, и обратил: привычка исполнять роль главного героя в различных светских зрелищах уже начала играть с ним дурную шутку.
Она молча смотрела на него. Затем сказала:
— Забавно.
— Да, в общем, скучно не будет, — заверил Юрий.
Её глаза сузились.
— Ты, наверное, немножечко того?
— А то! — радостно согласился Юрий.
В мире Новикова-младшего понятия «того», «безбашенный», «отмороженный» и прочие в том же духе котировались за высшую степень похвалы, и дабы закрепить успех, Юрий решил выдать набор своих привычных шуточек:
— Я вскружу тебе голову, женюсь и испорчу тебе жизнь! — Его понесло без тормозов. — Кстати, что это у тебя за имя такое? Почему Раз-Два- Сникерс?
Она посмотрела на носки своих тяжёлых ботинок, подняла голову и наконец улыбнулась:
— Ты правда хочешь знать?
— Очень! Мне кажется, там какой-то сюрприз. Раз-Два… сюрприз.
— Хорошо.
Она сделала к нему шаг, развязно качнув бёдрами. Ещё один. Улыбаясь, подошла вплотную. Юрий почувствовал её запах и нашёл его возбуждающим.
— Ты меня интригуешь, — выдохнул Юрий.
Она вдруг прильнула к его мужественно-небритой щеке, провела по ней языком, и Юрий почувствовал её руку на своей ширинке, нежное поглаживание; она низко шепнула ему на ухо:
— Там правда сюрприз, малыш.
— Уж я чувствую.
Юрий привык, что дмитровские девушки вешались на него гроздьями, и подобный поворот событий его не особо удивил. Вот только и бёдрами она качала так же, как все те кулёмы, да и всё остальное, что, в общем-то, принижало показавшийся таким сексуальным образ женщины-воительницы. Юрий
