— Колюня, избавь меня от подробностей ваших мальчиковых забав… — начала Раз-Два-Сникерс и осеклась. — Волнорез, — произнесла она низким голосом. — Что он у тебя спросил?
— Говорю ж, видать, так вчера шары залил…
— Что именно он у тебя спросил?!
— Кто?
— Волнорез, я сейчас тебя пристрелю…
— Кальян, что ли? Дак, это, какое число, говорит.
— Число?
— Ну да! На часы вылупился и на календарь. — Колюня-Волнорез состроил рожу. — «Какое число?», «Какое июня?!»
— Волнорез, не кривляйся, пожалуйста, — попросила Раз-Два-Сникерс.
— Это ж как нажраться-то надо было…
— И помолчи, — добавила она.
— Ага, как скажешь, — согласился Колюня-Волнорез.
И стало тихо. Раз-Два-Сникерс теперь вплотную приблизилась к смотровому окну, лодки отошли уже далеко, и теперь можно было не волноваться, что её заметят.
Интересно: он не знал, какое сегодня число. Опытный, бывалый капитан, один из самых уважаемых на канале. Матвей Кальян, нанятый её бывшим (дело не в том, что он её бывший, дело в том, что он один из самых верных людей Тихона и один из друзей Хардова), прошёл в это утро от Дубны уже приличный отрезок пути, вовсе не представляя, какой сегодня день. Ну что ж, хоть и с натяжкой, но это может ничего не значить. С дикого бодуна, как сказал Колюня-Волнорез.
Раз-Два-Сникерс увидела кое-что другое. Крючок интуиции впился куда-то в спинной мозг и не давал покоя. Она слишком хорошо знала Ваню-Подарка и ценила его не только за размеры.
— Размер имеет значение. — Она мрачновато усмехнулась. Колюня вытянулся по струнке и хоть вины за собой никакой не замечал, но чуял, что дело принимает какой-то иной оборот.
Раз-Два-Сникерс очень хорошо знала Ваню-Подарка и, в числе прочего, ценила его за прекрасное самообладание. Конечно, ведь он же был гидом… в отличие от Матвея Кальяна.
— Так вот что ты ему сказал, — хрипло произнесла она.
На стене диспетчерской башни висели большие часы с метровыми стрелками и календарь, число на котором каждое утро менял Колюня-Волнорез. Нравилось ему это. И часы, и календарь очень хорошо были видны с зоны досмотра. Собственно, для этого они и существовали. И вот что все это время не давало покоя Раз-Два-Сникерс. Матвей Кальян, глядя на календарь, был не просто удивлён, он был изумлён. И Ваня-Подарок, который умел гораздо быстрее брать себя в руки, был удивлён не меньше. Но мгновенно сориентировался и велел капитану успокоиться и ничем не подавать виду. Раз-Два-Сникерс почти воочию услышала твёрдый голос своего бывшего: «Спокойно, дружище. Потом поговорим». Или как-то так.
Очень интересно. Они
— Это могло быть чем угодно, только не тем, чем кажется, — промолвила Раз-Два-Сникерс.
— Ага, — откликнулся Колюня.
Она его не услышала. Очень жаль, что сейчас нет Шатуна. Очень жаль, что он опять отправился на свою насосную станцию «Комсомольская». Возможно, ему удастся там кое-что выяснить; она не хотела знать, что он там делает, что именно, при одной мысли об этом к её горлу подступала мутноватая тошнота. Но…
Они оба не знали, какое сегодня число.
— Колюня, — позвала Раз-Два-Сникерс и сама удивилась тому, как глухо прозвучал её голос, — телефонную линию наладили?
— Да, с час уже, как доложили…
— Волнорез, давай-ка быстро. — Теперь её голос зазвучал привычно, низко и чуть-чуть насмешливо; это всегда восхищало и пугало Колюню. — Мне нужна срочная связь с Шатуном.
2
