– Значит, решили, – подвел итог майор Злобин, – остаемся пока. В связи с чем наши планы немного меняются, перед нами ставится несколько иная задача: как можно скорее вернуться на хутор Христаля, забрать свои вещи, оружие и идти в расположение 305-го полка. Поможем ребятам быстрее переправиться на тот берег и продолжить наступление на Оулу. Пока финны еще не очухались и не предприняли новые контратаки…
– А что с Пюнямя? – поинтересовался Матвей Молохов.
– Оставим здесь роту под командованием Овсянникова, – решил Злобин. – Он, похоже, человек умный, храбрый, решительный, и еще неплохой командир… Надеюсь, сумеет отбиться, если, не дай бог, финны снова полезут. Хотя, полагаю, им сейчас не до того – драпают во все лопатки. Все-таки хорошо мы им вломили!
– Точно, – слегка улыбнулся Леонид Лепс, – операция прошла просто идеально. Вот всегда бы так! Чтобы каждый бой чистым нокаутом кончался…
– «И вечный бой, покой нам только снится…» – процитировал в тему Матвей Молохов.
Лепс кивнул – да, так. Классик, как всегда, оказался прав…
– Надо бы захватить с собой финских диверсантов, – произнес майор Злобин, – доставить их в штаб полка. Мы, что нужно, от них уже узнали – Вяйне Пасонен рассказал, пусть в штабе тоже поговорят. Особенно с этим упрямым лейтенантом. Передадим им трофейные карты и документы, тоже пригодятся…
– Правильно, – согласился Леонид Лепс, – еще как пригодятся. Майору Легкодуху это хороший подарок – очень ценные трофеи! Только он наверняка доложит начальству, что сам их добыл…
– Ладно, пусть, не беда, – примирительно произнес майор Злобин, – от нас не убудет.
Все усмехнулись: Легкодух действительно любил чуть преувеличить свои заслуги, показать себя перед начальством этаким победителем. Даже если показывать особо было нечего…
– Ничего, – махнул рукой Леонид Лепс, – он мужик нормальный. И нам всегда помогает…
Бронелетчики покивали, а затем речь зашла о ближайших делах.
– Как там наша машина? – поинтересовался Злобин у Самоделова. – Не сильно ее финны повредили? Я слышал – пули так и щелкали по бокам…
– Да, есть маленько, – согласился Сергей, – но кевлар пока держит, дырок нет. Вот если бы финны шмальнули из орудия… Слава богу, у них пушек нет. А бока – не проблема, фанера кое-где, конечно, отлетела, но только и всего…
– Все равно надо царапины закрасить, – решил Злобин, – а то вид у нас не слишком презентабельный – бока ободраны, длинные царапины по всему корпусу. Не подобает так выглядеть славному советскому бронелету!
Сергей Самоделов кивнул:
– Сделаем! А заодно и стекло с правой стороны поменяем, а то оно треснуло от прямого попадания. Финн в упор из пулемета как вдарит!
– Не сейчас, – сказал майор Злобин, – вот доберемся до полка, тогда и займемся ремонтом. И покрасим все, и стекло заменим, и почистим бронелет со всех сторон, чтоб выглядел как новенький. А пока – надо скорее вернуться к реке… Ладно, заканчиваем с чаем и отдыхаем. Завтра день длинный, тяжелый… Слава богу, в доме есть где вытянуться, а то нашему Матвею, наверное, до смерти надоело скрюченным в бронелете спать…
Молохов кивнул – конечно, кто бы с этим спорил. Лучше на простой деревянной лавке, но зато во всю длину, чем на мягком сиденье в бронелете, но с поджатыми ногами. Он был согласен спать даже на полу, лишь бы вытянуться от души…
Ничего неожиданного ночью не случилось – она прошла на удивление тихо и спокойно. Финны не тревожили, и советский гарнизон встретил утро в полном составе и хорошей форме: после бани и отдыха самочувствие бойцов было на самой высоте. От прежнего уныния и подавленного состояния не осталось ни следа: красноармейцы громко смеялись, весело шутили, а кое-кто даже стал приглядываться к немногочисленным финкам, оставшимся в селении. На что командиры рот и взводов отреагировали сразу и жестко – ни-ни, даже думать не смей. Советские люди не за тем пришли в Финляндию…
Бронелетчики в сопровождении первой роты отправились обратно на хутор Христаля (вторая рота и разведчики Овсянникова остались в селении). Раненых и убитых решили взять с собой – везти в расположение полка: первых – в полевой госпиталь, лечить, вторых – на военное кладбище, хоронить. Со всеми воинскими почестями, конечно, насколько это возможно в здешних условиях.
Для перевозки бойцов (как живых, так и мертвых) и трофейного оружия привлекли жителей Пюнямя с санями. У них имелись местные, мохноногие лошаденки, очень выносливые, не боящиеся никаких морозов. Крестьяне хоть и поворчали немного, но протестовать не посмели: вдруг их расстреляют за неповиновение? Среди мобилизованных финнов оказался и Питер Санонен – со своей единственной лошадью и старыми, разбитыми дровнями (хорошие сани он заблаговременно спрятал подальше в сарай, авось не найдут).
После завтрака длинная колонна двинулась к хутору Христаля. Первым шел по просеке бронелет, прокладывая широкими лыжами дорогу (ночью выпал обильный снег), за ним длинной вереницей растянулись сани и повозки, в которых лежали раненые и убитые. Следом шли бойцы первой роты.
