понятий таких не существует. Какая, на фиг, глобальная сеть, когда даже обычной почты нет? Придется врать, выкручиваться, а это очень нехорошо. Матвей вранья не любил. Лучше вообще ничего не говорить, чем обманывать близкого тебе, дорогого человека…
Повезло Леониду Лепсу, он мог легко и профессионально задурить своей благоверной голову. Не зря же его Мозголомом прозвали! И то его супруга, судя по отрывочным высказываниям капитана, не до конца верит своему мужу. Считает, что Леонид имеет где-то на стороне вторую (а то и третью!) семью, где и проводит свое свободное время…
И часто устраивает по этому поводу скандалы. Ужасно ревнивая жена у нашего капитана, вот ведь не повезло… И бедный Лепс ничего не может сказать в свое оправдание, только отшучивается и мозги супруге регулярно прочищает. От одной командировки до другой – чтобы не слишком пилила… А то и вовсе сбегает от нее на работу – днюет и ночует в Институте времени. Если жена его особенно достает…
Поэтому Матвей твердо решил: пока служишь в группе Спасателей времени, никаких серьезных и длительных отношений с девушками. Как говорится, чтобы не было потом мучительно больно… И пусть эти слова были сказаны совсем по другому поводу, но тоже очень верно. Сердечные раны – очень болезненные, порой кровоточат всю жизнь.
А вот кратковременные интрижки – это самое оно: и для тела полезно, и для души приятно. Но главное – никаких обязательств. И выяснения отношений. Женских слез и скандалов Матвей терпеть не мог – сразу убегал…
И еще Матвей никогда не заводил романов во время командировок в прошлое – возвращаться-то приходилось неожиданно. Не успеешь даже сказать подруге: «Прости-прощай, может, еще и встретимся». И получится, что он обманул девушку, поматросил и бросил. А это нечестно. Матвей перед тем, как расстаться, всегда говорил своей очередной пассии: уезжаю далеко и надолго (чистая правда), не страдай и попусту время не трать, не жди меня, а сразу ищи себе нового приятеля. Так будет лучше для нас обоих.
К тому же, случись что, девушке не придется страдать и плакать. Более того, она даже не узнает о его гибели. Другое дело – жена. Той, хочешь не хочешь, а придется сообщить о трагической гибели супруга. И тогда руководству Института и командиру группы не избежать долгих объяснений, слез и истерик. А то и обвинений. Хотя винить скорее всего будет некого – война есть война…
Но при виде Верочки Молохову вдруг неожиданно захотелось, чтобы у них что-то получилось. Может, она его чем-то задела, а может, просто совпало так. Две половинки нашли друг друга.
В общем, Матвей, удивляясь сам себе, начал приударять за Верочкой. Однако, когда тебя перевязывают, сделать это оказалось довольно сложно – больно! Это – во-первых, а во-вторых, просто неудобно: то так повернись, то этак, нет никакой возможности нормально поговорить. Или хотя бы пару вопросов задать – нет ли у девушки мужа или постоянного друга. Не хотелось бы быть причиной крушения чужих отношений…
Верочка ответила на его вопросы: супруга и постоянного друга у нее нет, так уж получилось, и это даже к лучшему. Меньше домашних забот и хлопот, можно больше внимания уделить делу. И вообще – на войну она пошла не за тем, чтобы мужа искать, а чтобы быть настоящим военным хирургом, как Павел Алексеевич или капитан Лепс. Вот они – пример. И она сделает все, чтобы стать похожей на них. В профессиональном смысле, конечно…
…А вы, товарищ старший лейтенант, зря тратите силу на эти глупые вопросы, а сила вам еще понадобится. И сейчас вам надо думать не о девушках, а о том, как бы быстрее поправиться. Да и вообще – сидите спокойно, не вертитесь, а то мне трудно вас перевязывать…
И тут Матвей понял, как нужно действовать. Он громко застонал и тяжело повалился на койку.
– Что с вами? – испуганно воскликнула Верочка.
– Ничего, – чуть махнул рукой Молохов, – что-то голова сильно закружилась. Слабость, наверное…
– Так и должно быть, – кивнула Верочка, – вы много крови потеряли. Ладно, лежите, отдыхайте, я к вам вечером еще зайду. Посмотрим, как будут ваши дела.
Матвей благодарно кивнул – спасибо, жду. И даже с нетерпением…
Последнее он, конечно, произнес про себя. Но когда Верочка вышла, вдруг понял, что он действительно будет ее ждать. И действительно с нетерпением. И даже с некоторым душевным волнением. Совсем для него несвойственным…
После перевязки Молохов попросил есть. Леонид Лепс счел это хорошим знаком: раз проснулся аппетит, значит, дело идет на поправку. Может, и правда удастся обойтись без срочного возвращения в Институт времени? Матвей молод, силен (почти как бык), хорошо натренирован. И с собой в саквояже есть все необходимые лекарства… Конечно, лучше бы Матвея лечить в нормальных условиях, в современной клинике, но… Тогда точно миссия будет прервана. А хотелось уж довести ее до конца…
Молохов был прав: без их помощи взятие Оулу может стать для 44-й дивизии проблемой. Конечно, за прошедший месяц ее командиры и красноармейцы научились кое-чему, но до настоящего боевого мастерства им было еще далеко.
Финны, понимая, что сдача Оулу будет угрожать поражением всей армии, бросили под город последние силы. 9-ю пехотную дивизию полковника Сииласвуо пополнили добровольцами (в основном – из Швеции) и усилили тремя регулярными батальонами, снятыми с линии Маннергейма и переброшенными на север.
Получилась вполне боевая группа – пятнадцать с лишним тысяч штыков, артиллерия – четыре 76-мм орудия и две 122-мм гаубицы. Все, конечно,
