неделю сюда придет другая банда, и тогда не мы, а они будут наводить стволы и ставить условия. А так мы к этому пароходу в любой момент вернемся, даже под парусами. «Глядите-ка, у нас гости! А что вы делаете на нашем пароходе? Нет, я так не слышу, вы вот сюда, в ствол, скажите…» И любой боевик скиснет. Так что катер наш. А будет на ходу – и все, до чего дотянемся, тоже наше будет. Помнишь, что в «Циве» стояло на первом месте? Территория.
– Тебе бы еще пару танков! Стратег ты наш недоученный…
– Ты поязви, поязви… Назначу тебя адмиралом флота, тогда и поглядим, кто был прав.
Около открытого трюма началась какая-то суета. Командор с Андреем подошли поближе.
– А мы можем крышку сдвинуть? – Андрею сегодня все было любопытно. Видимо, студент никогда раньше не бывал на месте кораблекрушения, да еще такого масштаба.
– Двести тонн! Можем, только лебедку надо, домкраты с электроприводом. Можно катером дернуть, если на нем стальной трос найдется. Придумаем что-нибудь.
В щель трюма спустили одного из мужиков.
– Ну что там? – крикнул кто-то из рыбаков.
– Да мешки какие-то!
Услышав это, Командор заглянул в щель. В трюме было темно и после солнца ничего не видно.
– Эй, стой где стоишь! Ты сейчас куришь? Если куришь, затуши немедленно, понял?
– Понял, ща заткну…
– Так, все вокруг, быстро загасили трубки, цигарки, и где только бумагу нашли… Ты, внизу! Что за мешки?
– Большие баги, по полтонны.
– Пластиковые? Плетеные такие?
– Да, как плетенка.
– Белые или желтые?
– А хрен его… Грязные они, сейчас посмотрю.
– А что, цвет имеет значение? – Это снова подошел Андрей.
– Да в общем нет, это скорее признак завода-изготовителя. Похоже, там удобрения…
– А почему ты запретил курить, разве удобрения горят?
– Скоро узнаем, может, я и не прав…
– Желтые! – донеслось из трюма.
– Разрежь один сверху! Там внутри еще один мешок, только прозрачный, внутри белые гранулы!
– Точно, только они в камень слежались!
– Поищи там же бирку деревянную с текстом! Ну вот, – обратился Командор к Андрею, – а ты говорил, зачем нам катер. Ты про нитраты слышал что- нибудь? Нет. Счастливчик. А мы ими пол-Европы завалили. А потом их овощи отравленные жрали. Это вот они и есть. Будущие овощи, зерно и все такое прочее.
– Не по-русски тут… – крикнули из трюма.
– Но на «аммоний нитрат» похоже? Тащи бирку сюда!
– Вроде похоже!.. – Мужик уже вылезал.
– Так, внимание все! Вызовите всех, хватит камбузы грабить, народ с катамарана позовите! Все сюда собираемся! – Командор собрал всех на палубе. – Слушай меня! Курить и использовать открытый огонь на пароходе запрещаю! Здесь как минимум две тысячи тонн аммиачной селитры! Никогда не видели, как горят и взрываются пароходы с удобрениями? Вот и я не хочу увидеть! Это не только удобрения, из него можно сделать взрывчатку охренительной силы! Ввоз аммиачной селитры был запрещен в Ирландию как раз по этой причине. А что с ней сделалось за пятьдесят лет, никто не знает. Может, тут как на динамитной бочке: чихнешь – и все взлетим на воздух! Так что продолжаем работать – быстро, аккуратно и без огня! И металлом об металл не стучим без причины! Р-разойдись!
Олег отошел к Андрею. Тот опять заволновался, пытаясь что-то спросить.
– Давай, спрашивай уже.
– А ты не перегнул с пожаробезопасностью?
– Нет, все, что я сказал, чистая правда. И пароходы горели, не у нас, правда. И взорваться может. Сейчас это просто отсыревший камень, но пластик все же немного воздух держит. Начнут долбить, будут попадаться сухие места, появится пыль. Кто-нибудь забудется и закурит. Ты про объемный взрыв слышал когда? Здесь будет примерно то же самое. Бахнет так, что на острове башня закачается. Ну пойдем, катер осмотрим…
Пограничный кораблик оказался чистеньким и надраенным до блеска. Моряки всегда ухаживали за своими посудинами так же тщательно, как и за своей формой. Небольшая башенка на двух артиллеристов с пушкой-полуавтоматом, по стенам закреплены кассеты по пять снарядов, люк в палубе,
