– Думаешь, тот человек еще жив?
– Волк, попавший в капкан, может перегрызть себе лапу и уйти. Человеку, если на него свалится дерево, труднее перепилить себе ногу. Но от отчаяния можно и не такое сделать. Хотя я думаю, что он погиб. Может, он был не один, может, там в лесу группа заблудилась или вещи остались. Поищем, хоть какие-то следы должны быть…
– Да, неприятный случай.
– Привыкай, – заметил Командор, – вокруг дикие леса. Нам просто повезло, что здесь полно лугов, полян, холмы, небольшие рощи. Если бы мы в тайгу попали, кругом один бурелом был бы. Здесь тоже есть места непролазные, но мы все же можем ходить за сорок километров и обратно. А зверья вокруг полно. Кто-то мог и на медведя нарваться… Пока мы далеко никого не отпускаем, у нас все целы, а начнем расселяться, будут и смертельные случаи… Я тут думал о системе хуторов. Мне кажется, разумно их строить в пределах видимости один от другого. Тогда и сигнал подать будет легко, и население по территории распределим. И никто чужой между двумя деревнями построиться не сможет, место будет занято.
– Ты считаешь, появятся еще люди? – Андрей, похоже, не задумывался об этом раньше.
– А как же! Кто-то попадет на неудобья, на пустошь какую-нибудь. Соберется банда, пойдут грабить соседей. Если их сразу не побьют, войдут во вкус. Хорошо, если они останутся на одном месте и будут снимать дань с окрестных деревень. Стричь шерсть с овцы выгоднее, чем забить ее сразу. Появится крепость, будут защищать своих. Но жадность и глупость могут привести к тому, что крестьяне просто разбегутся. Такие уроды могут не ограничиться несколькими поселениями. К тому же, уничтожив или разогнав всех, им придется идти дальше. Такая толпа может и на наши границы выйти.
– И как скоро их ждать?
– Не знаю. Год-два. Может, больше. Пограничники, если бы захотели, могли бы нас уже сейчас всех к стенке поставить. Но их учили охранять, а не нападать. Вот если бы рядом оказался полк ВДВ, нам бы мало не показалось… А этот обезножевший… Может, уже какая-то банда шурует, по одному людей выбивает.
– Да, пожалуй, ты прав, – кивнул Андрей. – Сходи проверь, мы здесь справимся. Забыл тебе сказать, вчера сейф раскопали. Дверцу снесло напрочь, корпус цел. Внутри несколько компакт-дисков, какие-то старые документы. Половина сейфа забита мешками с мелочью. Там и золотые монеты, правда, немного, и медь. Мы их завхозам сдали. Можно из них наконечники для стрел делать или пули лить. Тут еще ребята приходили, предложили ветряную мельницу построить. Только не с лопастями пропеллером, а вертикальную, чтобы от направления ветра не зависеть. Да и к вертикальному валу присоединиться проще будет. Ремень или цепь бросим. А уж на мельнице можно и зерно молоть, и глину перетирать. Лесопилку поставим. Кости рыбные в муку…
– А кости-то зачем?
– На удобрения.
– У нас удобрений целый пароход… – Командор уже обдумывал перспективы ветряного двигателя. – Можно клей варить и из стружки плиту делать, на мебель, на внутренние стены. Только пресс надо строить. Да и мощности не хватит вашей мельнице, надо понижающую передачу. Может, шестерни?
– Точно, – подхватил Андрей, – форму из глины сделаем и отольем… Жаль, лошадей нет, а то мы бы и косилку сделали…
– Думайте о паровых двигателях, все равно к ним придем. Но в первую очередь жилье… А мельницу можно напротив замка на холме поставить, там наверху всегда ветер… На фундаменте Часовой башни.
Уже за полночь Командор вернулся на катер. Из рубки его окликнул дежурный, проверяя, кто пришел. «Неплохо было бы и у трапа часового поставить. Жаль, людей не хватает. Интересно, куда же делась команда?..» В каюте Командора ждал сюрприз. Приятный или нет, это как посмотреть… На койке, не дождавшись его возвращения, спала Татьяна. «Вот как раз ее-то мне и не хватало сегодня для полного счастья…»
– Слышь, подруга дней моих суровых, подвинься. Завтра вставать рано.
Татьяна отодвинулась к переборке и, не просыпаясь, обняла улегшегося Командора.
…Белый, медленно перетекающий туман по колено, скрывающий землю. Люди в оцепенелом, полузаторможенном состоянии, сидящие в нем. Редкие фигуры как сомнамбулы бродят в белом безмолвии, время от времени упираясь в невидимые и неосязаемые стены, за которыми все тот же туман. Горизонт скрыт серой полумглой, небо бесцветно, ни солнца, ни звезд. Полное безвременье. Полное равнодушие ко всему. Ни одного дерева, ни одного куста, только камни и скалы, выступающие из тумана. Никто не знает, откуда берутся новые люди, да никому это и неинтересно. Просто в тумане вырисовывается новый силуэт и присоединяется к остальным. Никто не знает и не интересуется, куда они уходят. Но все знают, как это происходит. В центре территории невысокий каменный постамент, на котором в небольшом углублении лежат каменные шары с номерами. Никто никогда не видел, как появляются новые шары. Никто не помнит своего имени, но каждый знает свой номер. Туман около постамента начинает светиться, и пульсации света собирают людей вокруг постамента. Шары начинают вращаться, и один или несколько скатываются в узкую канавку, идущую по краю. В ее конце воронка. Люди, чьи номера выпадают, идут к одной из стен, проходят между двумя камнями и исчезают в тумане. Шары с номерами проваливаются в воронку. Оставшиеся расходятся все так же безмолвно и равнодушно.
Он и Она сидели рядом на каменистой площадке среди скал. Это было единственное место на всей территории, поднимавшееся над туманом. Сюда редко кто забредал. Здесь они и встретились впервые. Сейчас они просто сидели, взявшись за руки. Они не разговаривали, им не о чем было говорить. Они
