теперь Джейкоба не потчевали.
Безмолвно прошествовали на наблюдательный пост. Джейкоб отвернулся, пока Мейсон вводила пароль.
– Я ищу машину, проехавшую к дому 446, – сказал он.
Мейсон кликнула мышью. Восемь квадратов, восемь пустых картинок, подернутых зеленью. Таймер отсчитывал секунды: 00:13:15, 00:13:16, 00:13:17…
– На сколько отмотать? – спросила Мейсон.
– На три часа. К половине девятого.
– Это уже три часа сорок пять минут.
– Я знаю. – Вообще-то он взял промежуток с большим запасом. – Извините.
Мейсон вздохнула и установила таймер на 20:00:00. Экранная картинка дернулась.
Молча смотрели, как со скоростью 8х истекают минуты. Джейкоб еще не решил, за что болеть: чтобы машина появилась или нет. Тупица, простофиля или псих – какой ярлык ему больше нравится?
Таймер достиг восьми тридцати – пусто. Мейсон вскинула бровь и увеличила скорость воспроизведения до 24х. Таймер завертелся. Девять. Девять десять. Девять двадцать. Джейкоб сел на хвост Пернату примерно в восемь десять. Дорога до Касл-корта заняла около полутора часов. Таймер показал девять тридцать. Джейкоб напрягся.
Девять сорок семь – что-то промелькнуло.
– Стоп! – рявкнул Джейкоб.
Мейсон стукнула пробел, запись остановилась на 21:50:51.
– Можно отмотать на пару минут назад?
Мейсон раздраженно засопела.
– Я что-то видел, – сказал Джейкоб.
– Меня.
Сердце упало.
– Точно?
– Я ездила ужинать. Вернулась без четверти десять. Это я, въезжаю.
– Вы так уверены.
Мейсон вскинула подбородок:
– Что-нибудь еще, детектив?
– Можно глянуть чуть дальше?
Мейсон прокрутила запись до реального времени. Ничего.
– Спасибо. Извините.
Хозяйка встала:
– Есть повод для беспокойства?
– Никакого. Еще раз спасибо. Я вам очень признателен. Спокойной ночи.
Лицо Мейсон говорило, что пожелание вряд ли сбудется.
Она препроводила гостя в тесную прихожую. Джейкоб хотел было в последний раз ее поблагодарить.
И задохнулся, обмер.
– Ну что еще?
Он глядел на рисунок тушью в золоченой раме: на волнистых лозах возлежит безголовая женщина, из разверстой шеи веером исходит поток энергии.
– Откуда это у вас? – спросил Джейкоб.
Мейсон сморгнула и выплеснула чай ему в лицо.
Подостывшее пойло больше испугало, чем обожгло; руки сами метнулись к лицу, успела даже проскочить мысль:
Тотчас Мейсон огрела его кружкой по голове. Что-то громко хрустнуло (хотелось верить, керамика, а не череп), от трубного гласа боли заложило уши, и Джейкоб рванулся к нечеткому силуэту, но от нового мощного удара чем-то тяжелым покачнулся и рухнул на колено, упираясь рукой в холодный бетонный пол. Кровь залила глаза. Курлыча, Мейсон снова замахнулась. Джейкоб перекатился в чайную лужу и выставил руку, защищаясь от удара картиной (возможно, «Быть безбашенной», но, может, и другой). Стеклянные зубья располосовали ему предплечье. Мейсон вскинула раму, словно топор, метя жертве в висок, Джейкоб прикрыл голову, рама разлетелась в щепки; Мейсон изготовилась обломком проткнуть Джейкоба, но тот успел подсечкой сбить ее на
