немедленно окутавшая нас с ног до головы. Вокруг был туман, казавшийся чрезвычайно густым. Меня вытолкали во внутренний двор. Воздух был холодным, но тяжелым. Моя кожа внезапно стала очень липкой. Я никогда не отмоюсь, никогда. Я взглянула в небо. Стояли высокие и темные дождевые облака. Лишь кое-где проглядывали клочки синего неба.
— Я снаружи! — сказала я. — Снаружи. Это уже что-то. Уже что-то, не так ли?
— Замолчи, — сказал Айрмонгер. — Не разговаривать. Категорически.
В этом внутреннем дворе было очень шумно. Из-за стены доносились странные звуки. Их источника я не видела, но было слышно, как кучи сталкиваются друг с другом. Стена, находившаяся прямо передо мной, была очень высокой и толстой. Наверху у нее было битое стекло, колючая проволока и другие острые предметы.
— Скоро полдень. Все готовы? — спросил человек в кожаном фартуке.
Я увидела, что снаружи уже собралось много Айрмонгеров. Все они тоже были одеты в кожу. На головах у них были шлемы, а в руках, одетых в грубые перчатки, они держали ведра, вилы, огромные сети и лопаты. Они были здоровенными, эти Айрмонгеры. Здоровенные мужчины и женщины, мускулистые, со сморщенными лицами, сломанными носами. Эти лица были покрыты шрамами, а на некоторых из них виднелись струпья.
— Теперь слушайте, — сказал человек в кожаном фартуке. — Станьте у стены. Сегодня никто не должен выходить из поля зрения. Проверьте свое снаряжение. Перепроверьте его. Якорям тянуть назад при малейшем сомнении. Далеко не заходить, держаться рядом. Ведущий не должен отходить от вас более чем на тридцать ярдов, но и тянуть его не следует.
— К вам пополнение. Приказ Старриджа.
— Эта? Негусто. Она упадет и перепачкается. Ты новенькая, не так ли? Я раньше тебя не видел.
— Да, — сказала я. — Я новенькая, да, сэр, и…
— Не самый лучший день для начала. Старайся двигаться помедленнее, ладно? И не отходи от стены.
— Простите, капитан, но у нее особые инструкции. Она должна быть ведущей. Пять сотен ярдов. Четкий приказ. Равно как и относительно якоря.
— Пять сотен? В такую погоду?
— Да, капитан, боюсь, что так.
— Что ж, Айрмонгер, если ты должна быть Пятью Сотнями, значит, так тому и быть. Не думаю, что мне это нравится, но кого волнует, что я думаю? Мы должны подготовить ее и дать ей сильный якорь.
— Прошу прощения, капитан, но якорь для нее уже выбрали.
— Правда? Думаю, это кто-то сильный. Сильный и тяжеловесный. Кто ее якорь?
— Этот.
— Этот? Вы уверены?
— Вполне.
— Это убийство! — сказал капитан. — Проверьте веревки. Завяжите их лично, лейтенант.
— Да, капитан.
— Так сделай же это, парень! — сказал капитан, шагая вдоль строя.
— Что ж, выйдите из строя, якорь. Давайте привяжем вас.
Якорем оказался ребенок. Как мне показалось, ему было не больше десяти. Немытый и тощий, он выглядел очень несчастным и слегка дрожал.
— Я всего лишь приподнял кастрюлю, больше ничего. Я всего лишь хотел увидеть ее, меня нельзя в этом обвинять, все хотели увидеть ее, разве нет? Я просто хотел убедиться в том, что она действительно двигается. И она двигалась. Чашка. Меня выбросили на Свалку за то, что я выпустил чашку. Это честно? Это правильно?
— Так это ты сделал? — спросила я. — Ты был подручным повара?
— Был и сделал — и что? Я выпустил чашку.
— Ты наконец заткнешься, грязный ошметок? — сказал лейтенант. — Мне было бы все равно, даже если бы ты распустил всю Ньюгейтскую тюрьму. Важно только то, что ты — якорь. Мне так сказали, и я сделаю то, что мне сказали. Вот шлем, завяжи его крепко. Ты маленький и легкий. На твоем месте я бы взял что-нибудь для утяжеления, например вот эту гирю. Я постараюсь как-нибудь тебе помочь. Достаточная забота?
— Я сейчас расплáчусь от благодарности, — зло сказал мальчик.
— Я стараюсь помочь! — рявкнул лейтенант.
— Кого я буду удерживать? — спросил мальчик.
— Меня, — сказала я. — С нами все будет в порядке. Все ведь не так плохо, правда?
Оба они невесело рассмеялись.
— Ну так что, каково твое расстояние? — спросил мальчик.
— Она — Пять Сотен Ярдов, — сказал человек в кожаном фартуке.
