прочность.
Недостатка в строительном материале оплотовцы не испытывали – барахла, валяющегося в округе, хватило бы, чтобы построить дом, не то что блокпост.
За забором виднелся старый, с горем пополам покрашенный невесть откуда взятой зеленой краской вагончик отдыхающей смены; древний магнитофон на ящике из-под патронов мурлыкал какую-то песенку. Возле вагончика виднелся вход в подземелье, специально вырытое оплотовцами, чтобы пережидать Всплеск. В проеме стоял, широко расставив ноги, командир блокпоста по прозвищу Прапор, он же Владимир Андрейченко – ветеран клана и, несмотря на жесткий характер, хороший человек, воспитавший не одно поколение бойцов.
Через секунду Стас остановился перед командиром блокпоста.
– Ну здравствуй, Саныч.
– Здравствуй, Стас. Рад, что ты жив.
– Что-то я особой радости не заметил. На землю положил, под стволами ведешь.
– У меня приказ арестовать тебя, парень, – Прапор в упор посмотрел на Данилова.
– Ясно… – пробормотал Стас. – Все как всегда. Думал, хоть здесь…
– Не кипятись, горячий, – перебил его ветеран. – А как ты хотел? Погиб целый отряд, четыре квада отборных бойцов. А ты – единственный – выжил.
– Погоди, Прапор, – вмешался Антиквар. – Ты меня давно знаешь? Как ты думаешь, мне своя шкура не дорога – помогать предателю? Или я совсем умом тронулся?
– Нет, но…
– Вот тебе и «но», – перебил ветерана Иван. – А ты, вместо того чтобы разобраться, кладешь людей мордами в асфальт.
– У меня приказ.
– Да иди ты, – Антиквар ощерился. – Сначала чуть не угрохал, а потом приказами прикрываешься!
– Верещагин объявил чрезвычайное положение, – смягчился Андрейченко. – Блокпосты, патрули обязаны проверять каждого. Это не шутки… Таких потерь у нас давно не было. Понимать должен.
– Ага, еще добавь: «Мы ж бригада! Всех порвем!» Взяли манеру – сначала стрелять, а потом разбираться, свои это или не свои!
– Е-мое, – страдальчески взмахнул руками пожилой ветеран. – Чего ты распсиховался? Как маленький, честное слово.
– А я тебе скажу чего, – не унимался Иван. – Может, ты мне объяснишь, почему на Свалке шарятся отморозки? А вы, вместо того чтобы это дело пресечь, стреляете по честному люду?
– Погоди-погоди, – Прапор непонимающими глазами уставился на Антиквара. – Какие такие отморозки?
– Самые что ни на есть натуральные. Аж четыре рыла. Вон, у Данилова своего спроси.
Иван повернулся к Стасу:
– Стас! Подтверди, что мы беспредельщиков видели.
– Да, Прапор. Только хотел тебе сказать об этом, – поддержал сталкера Данилов. – Буквально полчаса назад мы сцепились с четырьмя отморозками. Это правда.
– Не понял! – поперхнулся командир блокпоста. – Чижиков!
Из проема вагончика высунулась заспанная физиономия командира квада.
– Ась? – недовольно выкрикнул сержант, сонным взглядом уставившись на командира и его собеседников.
– Я тебе щас дам «ась»! Вы территорию сегодня прочесывали?!
– Ну!
– Не дерзи! Прочесывали или нет?!
– Конечно! – с сержанта слетели остатки сна, и он недоумевающе уставился на ветерана, пока еще не понимая, куда тот клонит.
– Тогда объясни мне, придурка кусок, как у тебя перед носом сумела пройти четверка бандитов? Что? Не знаешь?
– Я… Да не может быть… мы там каждую щель…
– Я в курсе про ваши «щели», и как вы в них заглядываете, – разозлился Прапор. – В общем так… Сменитесь, зайдешь к командиру взвода. Скажешь, я отправил. И пусть он тебе и твоей, прости господи, троице подберет работу получше. Например, пару огневых точек вокруг базы отремонтировать или ров вдоль забора подправить! Не доходит через голову, дойдет через руки, раз башка дырявая! А я приду – проверю!
– Товарищ прапорщик… – протянул сержант, состроив такую мину, будто у него только что скрутило живот. – Не надо…
– Я не понял! – рыкнул на него командир блокпоста.
– Есть доложить взводному!
– Другое дело, – ответил ветеран, смягчаясь. – А теперь поднимай своих раздолбаев и бегом за периметр. И чтобы каждый сантиметр носом рыли,
