– Служил верно и безгранично, как и подобает Мораху.
– Док! Как ты, приятель? – поинтересовалось пугало.
Тахион искоса посмотрел на него.
– Ты еще кто, черт возьми, такой?
Другой моргнул и взглянул на него так, будто собирался заплакать.
– Это я, приятель. Марк.
Тахион вытаращил глаза. Из-за двери выскочила светловолосая ракета в обрезанных по колено джинсах, стукнула Мораха по спине, забралась по нему наверх, как обезьяна, и уселась на его толстую шею, свесив свои тонкие босые ноги.
– Дядя Тахи! – прощебетала Спраут. – Дядя Дирк катает меня на спине.
– И правда. – Не обращая внимания на сердитый взгляд Мораха, Тах подошел поближе и поцеловал девочку в подставленную ею щеку.
Дург ат’Морах был сильнейшим не-тузом на Земле: не Золотой Мальчик и не Гарлемский Молот, а намного более сильный, чем любой нормальный человек. Он не был человеком, он был такисианцем – Морахом, генетически спроектированной боевой машиной, которую создали Вайяуанды, заклятые враги Тахионского Дома Илказама. Он прибыл на Землю с кузеном Тахиона Заббом, врагом более личного характера.
Теперь он, побежденный в рукопашном бою «другом» Марка – Сыном Луны, служил самому Марку. Они с Тахионом терпели друг друга ради Марка.
Тахион схватил своего старого друга за плечи.
– Марк, приятель, что с тобой случилось?
Лицо Марка перекосилось. Тахион понял, что никогда раньше не видел его подбородок.
– Это все из-за суда, – ответил Марк, поглядывая на дочь. – Скоро начнут брать показания под присягой. Доктор Преториус сказал, что мне нужно, ну, поприличнее выглядеть.
Поняв намек, Дург похлопал Спраут по ножке и сказал:
– Давай-ка немного прогуляемся, маленькая госпожа. – Они вышли на залитую солнцем улицу Фитц-Джеймс.
– «Доктор Преториус», – с отвращением повторил Тахион. Они двое относились друг к другу, как два пса, делящие территорию. – Значит, он думает, что ты должен сдаться, изменить свою жизнь – и даже свою прическу?
Марк невольно пожал плечами.
– Он говорит, если я пойду против системы, то проиграю.
– Может, тебе нужен более компетентный адвокат.
– Все говорят, что он лучший. Типа как вы, только юрист.
– Что ж. – Тах дотронулся до своего заостренного подбородка. – Признаю, что нет причин считать это справедливым замечанием. Что ты делаешь со своим магазином?
– Преториус говорит, что если явлюсь туда и представлюсь владельцем хэдшопа[58], то никто не сочтет меня достойным доверия. Так что я продаю оборудование и отдаю Джубу комиксы. Сделаю из «Тыквы» такое гармоничное местечко, в духе нью-эйдж. Переименую ее в «Центр здоровья» или что-нибудь подобное.
Тахион вздрогнул.
– Да, приятель, я понимаю. Но сейчас же, типа, восьмидесятые.
– Действительно.
Марк развернулся и пошел в дальнюю комнату, где стояли коробки с мусором, которые он собирался выбросить в контейнер на ближайшей улочке. Тахион пошел за ним.
– Что это за музыка? – спросил он, показывая на магнитофон с антенной.
– Старина Баффало Спрингфилд. «Теперь Клэнси даже не может петь». – Он коснулся уголка глаза кончиком пальца. – Всегда доводит меня до слез, черт возьми.
– Понимаю. – Тах вытащил шелковый платок из рукава ампутированной руки и протер пот, слегка выступивший у него на лбу. – Значит, Преториус считает, что такое запоздалое изменение твоего образа жизни впечатлит судью? Какой-то необдуманный подход.
– Он говорит, что внешний вид очень важен в суде. Видишь, судья все же решил провести открытое слушание, а не просто получить краткие письменные показания, как это обычно бывает в делах по опеке. И еще док Преториус говорит, что адвокат Солн… Кимберли пытается подтянуть прессу и раздуть дело, про тузов и все такое. Ты же знаешь, как мы сейчас популярны. Так что насчет внешности, это типа, как если байкера обвиняют в убийстве, то ему сбривают бороду и покупают костюм.
