– Мистер Леттем пытается притянуть к делу злодеяния, совершенные тузом со схожими огненными силами, но не имеющие никакого отношения к Джей Джею Флэшу. И даже если бы Флэш был с этим связан, обвинение в том же доктора Мэдоуса попахивает виной по ассоциации.
– Если доктор Мэдоус обычно ассоциируется с известными членами Картелл Медельин[63], – открыто продолжил Леттем, – ваша честь сочтет данный факт не имеющим отношения к его пригодности в качестве родителя?
Коноуэр сжала губы, ее рот стал почти невидимым.
– Что ж, мистер Леттем. Можете представлять дело дальше. И могу я напомнить вам, доктор Преториус, что правом давать оценку показаниям здесь наделена
Марк никогда не чувствовал себя настолько уязвленным и униженным. Это было
Преториус отвернулся от скамьи судьи. Его брови сердито изогнулись над голубыми глазами, полными ярости. Леттем подошел к свидетельской трибуне с таким видом, словно он был инквизитором, а в руке нес зажженный факел.
Кимберли смотрела на свои ногти. Марк взглянул на Спраут. Заметив его внимание, она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
Он хотел умереть.
– Нам нужно большее, миссис Гудинг, – сказал Св. Джон Леттем.
– Например? Вы и так чудесно справляетесь с унижением моего бывшего мужа.
Леттем поднялся. Она села на диван, насколько эта хромированная скандинавская панель вообще подходила для сидения. Она скорее не сидела, а старалась не соскользнуть на черный мраморный пол. Если адвокат и заметил горький сарказм в ее голосе – будто она и Марк были на одной стороне, а он на другой, – он этого не показал.
– Доктор Преториус – заядлый романтик, и его понятия о человеческой натуре и отношениях очень старомодны. Тем не менее он не круглый дурак. Он хитер, и он знает свое дело. А у вас тоже есть свои слабые места.
Она бросила недокуренную сигарету в свой бокал и звонко поставила его на странной формы стеклянный столик.
– Какие же?
– Ваше поведение в суде во время первого слушания. Из-за этого вы тогда проиграли. И сейчас оно вам точно не поможет.
Две внешние стены, сходившиеся в углу гостиной Гудингов, были стеклянными. Сквозь них Кимберли взглянула на Манхэттен и подумала о том, насколько этот вид напоминает ей картину из черного вельвета. Почему-то квартиры с панорамным видом всегда лучше смотрелись в кино.
– Я находилась в условиях сильного стресса.
– Как и сейчас. И вполне возможно, что Преториус может снова попытаться довести вас до нервного срыва прямо на свидетельской трибуне.
Она посмотрела на него.
– На его месте вы бы так и поступили?
Он промолчал.
Она закурила еще одну сигарету и выпустила дым в его сторону.
– Хорошо. Что у вас на уме?
– Настоящая демонстрация способностей туза вашего мужа. Или веские доказательства настоящего характера связи между ним, Флэшем, Сыном Луны и другими, если он для них не более чем Джимми Олсен.
Ее глаза сузились.
– Что вы такое имеете в виду?
– Если ваш бывший муж действительно так сильно любит вашу дочь, то наличие предполагаемой угрозы ее здоровью обязательно заставит его использовать любые способности, которыми он обладает.
Она побледнела, напряглась, будто собиралась прыгнуть и накинуться на него. Затем она снова расслабилась и стала внимательно изучать свой маникюр.
– Мне не следует удивляться из-за того, что вы такой ублюдок, мистер Леттем, – сказала она. – В конце концов, поэтому я вас и наняла. Но мне кажется… – Она опустила голову и улыбнулась ему ядовитой и острой улыбкой. – Мне кажется, что вы не в своем уме. Вы хотите использовать мою дочь в качестве наживки?
Он не вздрогнул. Даже не моргнул.
– Я сказал,
Не показывая практически никаких эмоций, как и он, Кимберли подняла стакан и изо всех сил бросила ему в голову. Он увернулся. Стакан пролетел мимо и разбился об окно. В Нью-Йорке во всех домах из стекла стены должны быть непробиваемыми – это постановление Строительного кодекса.
