– Я плачу за выигрыш дела в суде, сукин ты сын. А не за игры с жизнью моей дочери.
Он чуть заметно улыбнулся.
– Что такое, по-вашему, закон, если не игра с человеческими жизнями?
– Выметайся, – сказала она. – Выметайся из моего дома.
– Конечно. – Спокойный. Всегда спокойный. Раздражающий, непроницаемый, неодолимый. – Желание клиента – закон. Но подумайте вот о чем: даже я не смогу вернуть вам дочь, если ради этого вы не можете ею пожертвовать.
Спраут крепко прижалась к рукам своих родителях.
– Мама и папа, не ругайтесь друг с другом, – серьезно сказала она. – В этом суде все такие злые. Мне от этого страшно. – Она нахмурилась и начала хлюпать носом. – Я боюсь, что они заберут меня у вас.
Мать с силой обняла ее.
– Милая, мы всегда будем с тобой. – Взгляд опухших глаз на Марка. – Один из нас. Всегда.
Спраут позволила Кимберли уложить себя на матрас среди мягких игрушек и посмотрела на нее своими большими глазами.
– Обещаешь?
– Обещаю, – ответила ее мать.
– Ага, – выговорил Марк, несмотря на ком в горле. – Один из нас всегда будет рядом. Это мы тебе обещаем.
Кимберли потягивала кьянти, которое налила в банку из-под варенья.
– Твоя комната выглядит такой голой без всей этой психоделики. – Свет от свечи отражался в ее аметистовых глазах. – В смысле, кто бы мог представить, что ты снимешь этот огромный постер Тома Мариона, который висел у тебя над кроватью?
Он горько улыбнулся.
– Самое ужасное – эта стеганая подстилка вместо моего старого матраса. Такое чувство, что я просто сплю на полу. Я просыпаюсь с синяками на коленях и локтях.
Кимберли отпила вина и вздохнула. Марк изо всех сил старался не думать о том, как ее грудь поднимается под этой тонкой хлопковой блузкой. Он слишком долго был один.
– О, Марк, что с нами произошло?
Он покачал головой. Глаза заволокло туманом. Откуда-то издалека он слышал насмешки Флэша и Космического путешественника, нарушителей спокойствия, купивших дешевые билеты в его разум. Они вообще редко с чем-то соглашались. Он чувствовал молчаливую тревогу и беспокойство Сына Луны, от Водолея – совсем ничего. От Сияющей звезды – смутное неодобрение. Видимо, он боялся, что Марк весело проведет время. А он не был социально ответственным.
Он облизнула губы.
– Я знаю, что Святой Джон жутко давит на тебя. Мне жаль, что все так выходит.
Он посмотрел на нее глазами, в которых, казалось, вовсе не осталось влаги, словно их высушило дыхание воздуха. Это было странно, учитывая, как близко подступали слезы. «Если я буду ее упрашивать, поможет ли это?» – подумал он.
Она откинулась на его подушку. Даже в восьмидесятые у мужчины должна быть подушка. На мгновение она почти прилегла, подтянув к себе одну ногу; ее волосы, лишь слегка завивающиеся, рассыпались по ее плечам и упали на глаза. Он подумал, что она никогда не выглядела такой красивой. Даже когда они ждали появления Спраут и изо всех сил старались сделать вид, что все у них получится.
Она снова вздохнула.
– Всю жизнь меня преследует это чувство бесформенности, – начала она.
Рот Марка произнес:
– О, детка, не говори так, ты
Кимберли не обратила внимания.
– Словно я ищу ориентиры, которыми могу себя определить: качки, радикалы. – Улыбнулась. – Ты.
Она пригладила волосы назад и склонила голову на плечо.
– В этом есть хоть какой-то смысл?
Марк издал убеждающие поддакивания. Она улыбнулась и покачала головой.
– После того как мы расстались, я несколько лет проходила серьезное лечение. Думаю, ты знал об этом, да? Потом однажды я решила, что пора попробовать что-то новое, нечто совершенно другое. И я сделала самое недостижимое, о чем только могла подумать, – стала деловой женщиной от бога, по-настоящему твердой леди-предпринимателем. Предпринимательницей. Неважно. Это странно или как? – Она рассмеялась. – И я сделала это, Марк,
