— Он не ошибся?
— Это видел также один из его учеников, допущенный к Звёздному Оку.
Козлобородый чуть наклонился вперёд.
— Сперва лиловая вспышка, затем огненный шар в небесах. И в проклятой Гиамуре вот-вот водрузят бычью голову на дворец этого недоумка. Всё точно так, как предсказано.
Он сделал паузу.
— Ученики Варбура не знают, им просто велено смотреть. Однако я приму меры. Сам Варбур будет молчать, как статуя, — иначе то золото, что ему засыпают в его ненасытную глотку, польётся туда уже в расплавленном виде. Ты, я и он, и больше никто не знает, Повелитель. Я надеюсь, так будет и впредь.
— Да, ты прав, — помолчав, мрачно сказал Герхем. — Этого не должен знать больше никто.
Кобель, насытившись до отказа, наконец-то оставил девчонку в покое, подбежал к Владыке, привизгивая и явно подлащиваясь.
— Ух ты мой хороший! Ух ты мой славный! — Герхем сунул псу кусок мяса, потрепал за холку. — Ну всё, иди! Иди, говорю, ну! Быстро!
Когда понятливый пёс прекратил свои домогания и скрылся с глаз, Повелитель оглядел «собачью наложницу», по-прежнему стоявшую на четвереньках. На заду и худеньких ляжках девчонки виднелись бледно-зелёные полосы, следы палочных побоев, уже начавшие сходить.
— Иди сюда! — Мужчина одним движением свалил с золотого подноса фрукты. — Иди сюда, говорю! Ложись вот тут!
Не вставая, рабыня поползла к своему господину.
— Ляг на блюдо, на правый бок. Да, вот так. Руки за голову, глаза закрыть. Грудь вперёд. Сильнее выгнись! Хорошо.
Когда девчонка разместилась на подносе в требуемой позе, Герхем взял с блюда с олениной узкий кинжал, нащупал маленькую грудь и одним движением сунул острую бронзу меж рёбер несчастной. Брызнула алая струя, но убийца прижал рану ладонью, и кровь бессильно стекла на блюдо. Тело рабыни дёрнулось и обмякло.
— Да, так на чём мы остановились… — Владыка облизывал окровавленные пальцы. — В пророчестве, как я понимаю, важна каждая деталь. Если там сказано, что «гнев богов сокрушит смертельных врагов, и погибнут они вместе, не увидев лица друг друга»…
— Мы увидим их лица, Владыка, — снова улыбнулся козлобородый своей ледяной улыбочкой. — Всё готово, и огненные трубы тоже. Как бы там ни было, этот пункт предсказания будет нарушен точно. А дальше… дальше пусть решают боги.
— Но сначала нужно разобраться с Архоном, — окончив облизывать пальцы, Герхем оттирал ладонь волосами убитой девочки. — Я не могу оставлять за спиной этих скорпионов.
— Это безусловно, мой господин, — в который раз чуть улыбнулся начальник тайной стражи.
Ветер дул ровно и сильно, и пучки жёсткой травы, уже угнездившиеся в расщелинах кирпичной кладки, трепетали и гнулись под его напором. Стоявший на башне мужчина в тёмно-зелёном одеянии, прищурившись, разглядывал расстилающийся перед ним пейзаж. Густые кипы оливковых кущ перемежались островками пальмовых рощ, фиговых и рожковых деревьев, уступами спускавшихся к реке. Сама река блестела на дне долины, рассекая местность с юга на север. Противоположный склон долины поднимался выше и выше, точно так же усеянный зарослями плодовых деревьев и кустов. Крохотные серые точки, рассыпанные небрежными горстями там и сям, едва заметно перемещались — стада ручных овец и коз, принадлежащие великому городу, паслись в отдалении, дабы не вытаптывать своей многочисленностью земли вокруг Архона. И только далеко на юго-востоке ровным голубым зеркалом отсвечивало Озеро Мёртвых, к которому и стремила свои воды река Эрдан.
Мужчина вздохнул. Богатая, вечно плодоносящая земля… Предки поступили очень мудро, выбрав для поселения эти места. Дальше к югу, за Озером Мёртвых горячие ветры иссушают почву, и плодовые деревья там не растут. И ячмень там сохнет на корню, кстати, давая скверные урожаи, да и то не каждый год. Так что единственным надёжным источником пропитания остаются козы и овцы. Северные горы, напротив, покрыты сплошными дремучими лесами, что хорошо для литейщиков бронзы, а вот для хлеборобов не очень — корчевать неохватные пни и выжигать поляны под посев труд безмерный.
На западе, на берегу Великого Моря, песчаные дюны да болота, заросшие тростником в полтора человеческих роста. Там живут рыбоеды, питающиеся рыбой и моллюсками, охотящиеся на водоплавающую дичь и кабанов, в немалом количестве рыскающих в тростниковых зарослях. А ещё там водится масса львов, питающихся и кабанами, и теми же рыбоедами при удобном случае.
А на востоке, за пределами долины Эрдана, леса уступают место бескрайней степи, где пасутся бесчисленные стада антилоп и муфлонов, быков и прочей копытной твари, способной убежать от свирепых хищников либо отбиться, собравшись в большое стадо. В одиночку там не выжить никому — ни человеку, ни даже слону. Охотники за слоновой костью, отчаянные парни, на свой страх и риск промышляющие в тех местах, рассказывают о стаях свирепых гиен, о львах, не особо боящихся даже огня, о стремительных гепардах и совсем уже чудовищных гишу — громадных гиенах-одиночках, которых боятся даже слоны и носороги, и львы поспешно уходят с их дороги…
— Господин мой, пришли сведения из Гиамуры. — Голова стражника высунулась из квадратного люка, ведущего на смотровую площадку.
