Монолитное серое здание стояло как ни в чем не бывало. Отсюда не было видно ни странного плюща, сокрушающего стены, ни залитых кровью коридоров.
Я вырулил на асфальт и поддал газу. Стоит ли говорить, что главные ворота тюрьмы были распахнуты настежь? Все, кто мог, давно уже покинули это проклятое место. И я без тени сожаления собирался последовать их примеру.
Не может постоянно везти.
Закон сохранения неумолим – если тебе повезло, значит, кого-то в этот момент постигла неудача. Что ж, радуйся и наслаждайся жизнью, раз это не ты. Но будь готов вскоре вернуть должок, и дай бог, чтобы твое везение не обложили ростовщическими процентами. С одной стороны, это правильно – пожил сам, дай пожить другим. Но я бы не отказался сейчас взять хороший кредит везения. Чтобы хватило до тех пор, пока не выберусь из этой заварушки.
Бензин в машине закончился неожиданно. Да-да, вот так вот просто взял и закончился, наверное, датчик топлива был неисправен. Но теперь уже ничего не попишешь. Обидно, до города оставалось всего ничего.
За всю дорогу мне не встретилось ни одной живой души. Что же такого произошло и куда все подевались, я старался не думать. Как и не обращать внимания на разросшийся Лес, тянувшийся неприступной темно-зеленой стеной вдоль дороги. Он изменился, стал гуще, крепче, обширнее. Было в нем что- то… пугающее, заставляющее отводить взгляд и стараться не вслушиваться в доносящиеся из чащи звуки.
Но сейчас Лес интересовал меня меньше всего. Главное – поскорее добраться до города.
В очередной раз осмотрев салон машины, я заглянул в бардачок, но не нашел ничего ценного. Что ж, следовало и честь знать. Прощай, машинка, ты сослужила мне верную службу.
– Глеб, мать твою!
Я вздрогнул, выхватил пистолет и только потом запоздало сообразил, что голос доносится из автомобильной рации. К слову, в дороге я несколько раз проверял радиоэфир, но там всегда царила гробовая тишина.
– Глеб… Ты выбиваешься из графика…
– Слушаю, – неуверенно произнес я в рацию.
Эфир стих. Ни помех, ни голоса незнакомца.
– Эй, ты меня слышишь?
И вдруг отчетливо, как будто собеседник сидел на соседнем сиденье:
– Кто ты?
– Глеб.
– Последний раз: кто ты?
– Я случайно услышал…
– Канал защищен от подобных случайностей.
– Я сейчас в полицейской машине. Может, поэтому?
– Ты коп?
– Нет.
– Интересно! Тогда кто?
– Не твое дело.
– Ты хочешь, чтобы я сообщил копам, что ты угнал их машину и слушаешь служебные переговоры?
Повисла тишина. Я не знал, что сказать, проклиная себя за то, что вообще решился ответить.
– Все копы в округе сдохли. Расслабься, малыш! – В голосе незнакомца отчетливо была слышна издевка. – Я блефовал. Но теперь мне вдвойне интересно, откуда ты такой взялся. Ты в курсе, что отстал от жизни?
– Там, где я провел последнюю пару лет, тяжело быть в курсе происходящего.
– Тюрьма?
– На юго-востоке от города.
– Хм, все интереснее и интереснее. Так как же тебя зовут, мой потерянный во времени друг?
Я тяжело вздохнул и решил идти ва-банк. Вокруг происходит черт знает что, а тут… какой-никакой, а шанс получить хотя бы часть ответов на множащиеся вопросы.
– Только предупреждаю – откровенность за откровенность. Зовут Николай Кузнецов…
– Отчество?
– Александрович.
– Возраст?
– Тридцать шесть лет. Старший лейтенант…
