Это больше месяца назад.
С тех пор Hobober исчез из Сети, а Xenia_shelott активно предавалась обычной бабской болтовне – о музыке, кофточках и котиках. Даже разыскивать в реале ее было неохота. Ясно, что ни фига путного я из нее не вытяну.
Холостой заряд, как сказал бы Ракетчик.
Пустота…
Я поежился, плотнее кутаясь в одеяло.
Снежинки алмазным вихрем кружились по комнате. Падали и превращались в капли воды на грязном линолеуме.
Белое становилось серым. Красота превращалась в грязь…
Зачем?
Я вздохнул. Не выдержал и опять достал из кармана мятую карточку с номером скайпа. Повертел в пальцах, в который раз изучая буквы и цифры, тисненные по картону. Так, словно надеялся – они заговорят. Но они молчали.
Эти молчаливые знаки – по-прежнему самое ценное, что у меня есть.
Кстати, номер скайпа в Сети вообще не засвечен. Жаль, что там никто не отвечает. Хотя я набирал номер уже раз двадцать.
Молчание.
Пустота…
Есть лишь один человек, способный даже по этим крупицам отыскать для меня верную тропинку. Человек, который так много знает про упырьи кланы, что давно считается покойником.
Но он жив. И сегодня утром я с ним встречусь.
А пока надо вздремнуть хотя бы пару часов.
Я встал, нашел в соседней квартире несколько старых портьер, замотался в них поверх одеяла, свернулся калачиком на матраце и опять провалился в сон – глубокий, безмятежный, исцеляюще крепкий…
Глава 6
Новый день рождался под одинокими звездами – в морозном хрусте, в убранстве инея. Он шел мне навстречу по улицам, белым от выпавшего за ночь снега. Весело выплескивал багряные отсветы на крыши домов. И будто говорил: здравствуй, человек. Так здорово, что я тебя встретил – единственную фигурку на мертвых улицах.
Кто-то ведь должен радоваться рассвету и ясному небу – даже в этой пропахшей смертью провинциальной дыре. Морозно и солнечно – хороший подарок после целой недели непогоды…
Но я бы предпочел туман.
Слишком уж далеко меня видно. Слишком явно читаются мои следы на снегу.
Сегодня я был тут первым пешеходом.
Егорьевск – один из типичных подмосковных городков. Раньше на его улицах кипела жизнь – громада торгового центра, которая маячит вон там, в конце квартала, до сих пор впечатляет. А сейчас не осталось ни торговцев, ни покупателей – только притаившаяся в разбитых окнах черная пустота…
Зачем?
«Это невыгодно», – решили топ-менеджеры правящего клана. И немаленький городок быстро превратился в огромный мемориал досумеречной эпохи.
Затерянный среди лесов, в последние годы он и сам начал зарастать лесом.
Но это – по окраинам.
А здесь – только голые улицы, кое-где перекрытые скелетами сгоревших машин и завалами из обрушившихся зданий.
Думаю, в этом районе местных почти не осталось. Холодное безмолвие висит в воздухе. Такое впечатление, что слабый хруст снега под моими подошвами разносится на целый километр.
Поневоле начинаешь ступать, как кошка, поневоле жмешься к обшарпанным стенам…
Пустой город всегда напоминает мне Зону. Мертвые дома равнодушно таращатся глазницами окон. Ветерок шевелит какое-то тряпье у перекрестка – то ли гора мусора, то ли чье-то тело.
В общем, привычная картина. Даже не верится, что до Москвы километров восемьдесят, не больше…
Стоп. А что это мелькнуло в темной подворотне?
Нет, оглядываться глупо.
Я прошел за угол и остановился, вслушиваясь. Что-то скрипнуло?
