Русские сумерки. Клятва трикстера

Наверняка молодежь, еще не угомонившаяся с ночных гулянок.

Целую минуту стоял, равнодушно вслушиваясь.

Совсем скоро должна была появиться жена с сынишкой. Он успел об этом подумать, когда откуда-то с ближней улицы долетела автоматная очередь. «Какой идиот балуется с оружием?» – мелькнуло в голове.

А мгновение спустя уютный мирок рухнул, осыпаясь тысячами звонких осколков…

Выстрелы. Крики женщин.

Детский плач…

Меньше секунды, чтоб перемахнуть через ограду загона и броситься по тропинке к своему дому.

Он буквально летел через рощу. Так надеялся успеть. Он слишком их любил, чтоб сомневаться в том, что сумеет их уберечь от любой беды…

Я вздрагиваю. Воспоминания – нестерпимо острые, совсем свежие.

Два силуэта на траве угадываются издали. Но он почти не верит. На ватных ногах подходит ближе. Зачем-то подбирает и отряхивает пробитый пулями школьный рюкзачок.

Склоняется над телами и, словно подкошенный, падает на колени…

Закрывает глаза, только это не помогает. Он по-прежнему видит все – даже ярче, чем наяву…

От отчаяния перехватывает дыхание, хочется рыдать, выть раненым зверем. Но для этого уже нет времени. Рядом – объятый пламенем дом. Там, внутри, спрятан под половицами «АК-47». Надо вытащить его и встретить пулями разворачивающихся мотоциклистов.

Ненависть застилает глаза. И все-таки нельзя терять голову – надо бить метко, надо считать оставшиеся патроны.

Падают одна за другой фигуры в байкерских кожанках.

Их слишком много.

А у тебя только два магазина – должно хватить хотя бы минут на пятнадцать, чтобы выжившие успели уйти в лес. И уже без разницы, что будет «после» – когда кончатся патроны, когда из-за фигур мотоциклистов появятся оскаленные рожи упырей.

Никакого «после».

Никакого «потом»…

«Спасибо, Глеб…»

Я растерянно поворачиваю голову. Благодарит меня? За что?

Несколько мгновений Григорий смотрит на меня – совсем спокойно. Вдруг я понимаю, где раньше видел эти дома.

И не только дома… За сожженной школой – тела с рваными ранами на шее. Светловолосую девочку, даже мертвой рукой сжимающую свою куклу…

К черту!

Я не хочу такое помнить. Но забыть – тоже не могу.

Микулино. Тот самый поселок, который я проехал сегодня утром.

Автоматчики на мотоциклах – это ведь банда Вараввы. Кое-кого я все-таки заставил заплатить их погаными жизнями…

«Спасибо, ловкач».

– И тебе… спасибо.

Фермер кивает в сторону холма. Мне надо идти дальше.

Я уношу с собой часть его боли. С этим грузом медленно поднимаюсь в гору. Чувствую, как пружинит под ногами трава зверобой, как сильнее пригревает встающее солнце. Идти трудно, но я сумею!

«Живи и побеждай!» – раздается среди моих мыслей, ударами сердца гулко отдается в висках.

На целую секунду я замираю. Дико хочется посмотреть назад. Хотя каким-то шестым чувством догадываюсь – этого нельзя делать.

И все-таки я оглядываюсь.

Нет, они не исчезли.

Хрупкая девичья фигурка. Широкоплечий силуэт мужчины. Лада и Григорий смотрят мне вслед. Я почти физически ощущаю их взгляды – ведь их память теперь живет и во мне.

Мне хочется сказать им что-то доброе, важное. Но самое главное уже сказано – без всяких слов. И я нелепо взмахиваю рукой на прощанье…

Вершина холма ближе с каждым шагом.

Больше никто не идет навстречу.

«Значит… теперь все?» – мелькает в голове. Но на последнем шаге, по колено в густой траве, я будто спотыкаюсь.

Отсюда, с вершины, далеко видно.

Редкий березняк – справа. Речушка в низине – слева… И целое человеческое море – впереди передо мной.