– Ромка, в машину, – приказал Кид. Сам шагнул к двери и занял водительское место.
– Погодите, – спохватился я. – У моего «коня» бензин почти на исходе. Давайте сюда канистру…
– Обойдешься, – буркнул Кид.
– В смысле?
– Без смысла, – он повернул голову и, почти крикнул Ромке: – Шепилов, поставь канистру на место и сядь в машину! – Кид вдавил кнопку, запуская мотор «Газели», сейчас ее нутро отозвалось ровным, негромким гулом.
Я шагнул вплотную, наклонился к его двери:
– Ты рехнулся?
– Нет, это ты рехнулся, возомнил себя непобедимым героем. Или, может, решил, как детстве, поиграть в войну?
– В детстве мне некогда было играть. Я ходил в Зону и приносил
– Значит, сейчас вздумал наверстать? Как хочешь – только без нас!
Он ошибался. Сейчас мне хотелось иного – вытащить его из машины и пару раз приложить головой о капот. Да, Кид выше меня ростом, шире в плечах, но мне кажется, я бы справился.
И все-таки сдержался.
Стать настоящими друзьями мы до сих пор не успели. Но раньше думалось, что всегда сумеем найти общий язык. Я выдавил натужную улыбку:
– Не болтай чепухи. Без меня вы провалите дело. Кто лучше знает Зону № 9?
Он смерил меня хладнокровным взглядом и процедил:
– Поверь, ты не единственный
Тот все еще топтался рядом с «Газелью», растерянно переводя глаза с меня на командира группы. И тогда Кид объявил сухим, официальным тоном:
– Данной мне властью Глеб Гордеев отстранен от операции. Его поступки рассмотрит товарищеский суд…
– И кто судья? Неужели ты?
– …А если вздумаешь мне помешать – ответишь как за предательство, – автомат все еще лежал у него на коленях – нацеленный в мою сторону. И палец уже отдыхал у спускового крючка…
Ромка приоткрыл рот, будто пытаясь возразить.
Кид даже не повернул головы. Лишь нахмурился презрительно:
– Шепилов, что тебе еще неясно? Сегодня утром из Москвы дополнительно перебросили два полка полицаев… Ему скажи спасибо! Он нас подставил – из-за этой крали. Забыл обо всем – и об Алене тоже!
Ромка нервно кашлянул, болезненно скривил губы. И молча сел в машину.
В следующий миг «Газель» рванула с места.
А я остался.
Со сжатыми челюстями и стиснутыми кулаками – как пугало, торчал посреди дороги и просто смотрел вслед.
Наверное, лицо у меня было не очень. Потому что Катя робко тронула меня за рукав:
– Не переживай. Они тебя поймут, когда во всем разберутся…
Я не ответил.
Чувствуя, как холод ползет по затылку, я таращился перед собой – на «Газель», которая уже достигла развилки. И сейчас поворачивала…
НАЛЕВО!
– Оставайся здесь! – на ходу крикнул Кате. А сам поднял из травы свой «калашников» и метнулся к мотоциклу, с болезненной ясностью ощущая покалывание на груди – там, где под одеждой пряталась «татуировка».
Завел мотор, выехал на дорогу – к этому времени «Газель» давно исчезла из виду.
– Глеб, я с тобой! – испуганно бросилась навстречу моя спутница.
Я качнул головой и повернул руль, направляя мотоцикл мимо – вслед за машиной.
Вдавил кнопку газа, до предела набирая скорость. Это было не слишком разумно – множество выбоин таилось в высокой траве древнего проселка.
Но подпрыгивая на рессорах, каждую минуту рискуя вылететь из седла, я все-таки не сбавлял хода.
Бензина почти не осталось, но я надеялся их догнать – любой ценой. И к черту слова Кида, к черту его автомат! Сейчас я точно знал, главное – вернуть их – пока еще не поздно, пока их не встретила таившаяся впереди неведомая опасность…
Лишь пара километров в моем распоряжении. И несколько минут – на все!
Дорога делает поворот, огибая заросший кустарником холм.
И я бросаю мотоцикл напрямик, срезая несколько сотен метров. Двигатель «Фалкона» натужно взрыкивает – будто жалуясь на безумного седока.
