увидеть профиль входившего в спальню мужчину.
Вот, значит, как. Довольно неожиданный поворот. Леди Йоланда Грондеж и Рикардо. Любовники? Очень похоже на то. Как это помогает разобраться со странными событиями, происходящими в этом доме? Пока выходит, что никак. Разве что объясняет, почему Рикардо так вовремя оказался поблизости от покоев Йоланды и успел предотвратить ее падение. В остальном же навряд ли их отношения могли пролить хоть какой-то свет на эту историю. Насколько я могла судить, Рикардо не был заинтересован в смерти девушки. Скорее наоборот. Если предположить, что он преследовал меркантильные интересы, то как любовник он имел возможность вытянуть из своей хозяйки довольно много. Деньги, привилегии, ценные вещи. Но стоило ей погибнуть – и его сладкой жизни пришел бы конец. На наследство он рассчитывать не мог: законы в этом отношении были строги и предельно ясны. Титул, дом и основное имущество переходили к ближайшему родственнику в соответствии с четко установленной иерархией.
Тишину глубокой ночи разорвал мой громкий крик. Эстли соскочил с кровати, не без удивления обнаружил меня на полу возле самой ее ножки, но его пробуждение нисколько меня не беспокоило. Наоборот, я продолжила кричать пуще прежнего, периодически срываясь на визг. Приложив руки к лицу, я вопила, рискуя сорвать голос и начисто игнорируя все попытки графа привести меня в чувство.
Комната быстро наполнилась людьми. Сбежались практически в той одежде, в какой спали, лишь накинув сверху первое, что попалось под руку. Йоланда, Рикардо, Александр, тетушка – примчавшаяся, к слову, чуть ли не быстрее всех прочих, – две горничные и даже няня.
– Что случилось?
Этот вопрос задавали то мне, то Эстли, однако последний ответа не находил. Судорожно сглотнув, я наконец отвела ладони от лица и приняла из рук Рикардо бокал воды.
– Это… это было ужасно. – Я сделала несколько глотков, держа бокал обеими руками, словно обнимая его и таким образом возвращая себе крохи спокойствия. – Я видела привидение!
– Привидение?
Это слово повторило сразу несколько голосов.
Я кивнула и вытянула руку с бокалом, дезориентированно озираясь, будто не могла понять, что теперь с ним делать. Эстли забрал бокал и поставил его на пол чуть в стороне.
– Это было привидение, – снова сказала я, прижимая руку к солнечному сплетению.
– Как оно выглядело? – почти деловито спросила тетушка.
– Мужчина. Лет шестидесяти, может быть, чуть больше, – стала описывать я, периодически заикаясь. – Седовласый. Среднего роста. И с такой… ямочкой на подбородке.
– Кузен! – воскликнула тетушка, и остальные согласно зашептались.
Мое описание точно соответствовало внешнему виду покойного барона.
– И что же было? Он что-то сказал? – взволнованно спросила Йоланда.
Я сжалась в маленький хрупкий комочек, готовая разреветься.
– Он был совершенно нагой, – жалобно проговорила я. – Совсем без одежды. И пошел прямо на меня. И сказал… – Я всхлипнула. – Он сказал: «Отдайся мне, дева! У меня давно не было женщины». Я вжалась в стену, а он пошел прямо на меня, и у него был такой большой… – Я зажала рот рукой, а затем спрятала лицо в ладонях. – Это было очень страшно, – завершила я. – Потом я закричала, и он исчез.
Я замолчала и снова взялась за бокал. Сжала его так, что, казалось, еще немного – и стекло разобьется. И уставилась в пол, жалобно шевеля губами.
Все молчали. Никто не знал, как реагировать на мои слова. Первым нашелся Эстли:
– Господа, прошу прощения. Как видите, моя невеста очень расстроена. Я думаю, ей приснился дурной сон. Пожалуйста, позвольте нам остаться одним. Ей необходим покой.
Эти слова, пусть вежливые, были произнесены тоном, не подразумевающим возражений. Мы очень быстро остались в комнате одни.
– Ну а теперь, – проговорил Эстли после того, как за последним ночным визитером закрылась дверь, – будьте так любезны, леди Инесса, объяснить мне, что означал весь этот спектакль.
Граф поднялся на ноги – до сих пор он сидел возле меня на корточках – и устремил на меня требовательный взгляд.
– А почему вы решили, что это был спектакль? – поинтересовалась я, отставив бокал в сторону.
– Хотите убедить меня в том, что у вас такие своеобразные видения? – едко спросил он. – Я, конечно, говорил, что вы напрасно пренебрегаете тесным общением с мужчинами, однако не думаю, что ваша ситуация в этом отношении настолько плачевна.
Он, кажется, продолжил что-то говорить, но я уже не обращала на эти слова внимания. Потому что в комнату, прямо сквозь стену, проник незнакомый мне мужчина. Примерно шестидесяти лет, седовласый и с ямочкой на подбородке. И очень-очень злой.
– Кто вы такая? – гневно воскликнул он. – И как посмели говорить про меня такие гадости? Такую полнейшую чепуху, порочащую мое доброе имя?
– Я так и знала, что этот спектакль заставит вас явиться, – удовлетворенно откликнулась я, поднимаясь на ноги.
