За долю секунды дверь камеры распахнулась, и узник выскочил наружу, а в его руке сверкнул извлеченный из рукава нож. Я, вскрикнув, метнулась в сторону. Все это время он просто играл со мной, как кошка с мышкой. Никакой ключ Норрею нужен не был.
– Вы неплохо умеете делать выводы, – с самодовольным видом заметил Норрей, неспешно приближаясь. – Ошиблись в одном. Дочка кухарки поверила моей истории. И, в отличие от вас, с ходу отперла дверь.
– Тем не менее вы ее не тронули, – напомнила я, торопливо отступая и не сводя взгляда с лезвия ножа.
– Конечно, нет, – осклабился Норрей. – Зачем же? Я ведь уже не так несдержан, как пять лет назад. Годы, проведенные за решеткой, сделали меня умней. Зачем прежде времени убивать человека, который может принести пользу? Совсем наоборот. Я приручил ее, приласкал. Это было несложно. Она не слишком красива, обделена мужским вниманием, к тому же совсем недавно лишилась матери. Таких женщин стоит только поманить, и за нагромождение красивых слов они готовы сделать для вас что угодно.
– Например, убить вашу сестру? – предположила я, продолжая отступать.
– Ну что вы, – поморщился Норрей. – На такое эта девочка не способна. Приходится действовать самому. Зато от нее я в подробностях узнал обо всем, что происходит в доме. И это позволило мне придумать свой план. Согласитесь, ведь очень неглупо. Избавиться от старшей сестренки, свалить всю вину на призрак покойного папочки и получить в свои руки все семейное состояние. Вполне справедливо, учитывая то, что мне пришлось пережить.
– Но ведь над вами по-прежнему висит обвинение храмовников!
– Ерунда. – Он небрежно отмахнулся, и я вздрогнула – так близко сверкнуло лезвие ножа. – Я даже не знаю, жив ли до сих пор тот священнослужитель. Ну и в любом случае пусть попробует тронуть самого барона Грондежа. Кстати, как вам нравится этот подвал? По-моему, прекрасное место для проведения ритуалов, вы не находите?
– Вы же говорили, что только сумасшедший будет поклоняться Орэнду, – напомнила я.
– Я много чего говорил, – усмехнулся Норрей. – Орэнд – веселый бог. Он любит, когда с его жертвами играют, прежде чем убить.
– А что же дочка кухарки? – напомнила я, стремясь хоть как-то потянуть время. – Она ведь не могла не понять, что именно вы стоите за покушениями?
– Конечно. Но я убедил ее в своей правоте. В том, что Йоланда – необходимая жертва, возлагаемая на алтарь справедливости. Я очень хорошо умею убеждать, хотя ни с отцом, ни с кухаркой мне это, увы, в свое время не удалось. Вообще-то я думал, что в первый раз как следует развлекусь именно с этой девочкой, – заметил он, многозначительно поглядывая на нож. Я сразу же пожалела о том, что переключила его внимание на дочь кухарки. – Но, кажется, все складывается еще более удачно.
Было очень страшно поворачиваться к нему спиной. И все-таки я рискнула – и побежала. Быстро, со всех ног, туда, откуда совсем недавно пришла. Все дальше и дальше от света факела. Норрей поспешил следом, но пока мне удавалось держаться от него на небольшом расстоянии.
Вскоре стало совсем темно. Пришлось замедлить бег. Меня спасало лишь то, что так же был вынужден поступить и преследователь. В придачу он еще и споткнулся, о чем возвестила громкая брань. Но обольщаться не следовало: он снова бежал следом. Было очевидно: рано или поздно он меня догонит. К тому же впереди – тупик, так что, в сущности, я бежала в ловушку.
Стащив на ходу туфлю, я бросила ее в темноту коридора, надеясь наделать тем самым как можно больше шума. Сама же вжалась в стену, стараясь не дышать. Шаги Норрея раздавались все ближе. Он прошел мимо, но вскоре остановился. Коридор затопила пугающая тишина.
– И где же ты? – Негромкое поскрипывание обуви проинформировало меня о том, что преследователь неспешно передвигается по коридору, стараясь меня отыскать. Я прижалась к стене еще сильнее, стараясь стать абсолютно плоской. – Хочешь поиграть? Ну что ж, давай поиграем. Орэнд любит игры.
Раздался странный свистящий звук. Очень неприятный. Мурашки пробежали по коже раньше, чем догадка оформилась в мысль: он бьет кинжалом наугад, пока рассекая лишь воздух.
Тем не менее сперва мне везло. Маневр с туфлей сработал, и Норрей потихоньку удалялся от меня все дальше. Я позволила себе дышать чуть глубже. И слегка расслабила руку, в которой до сих пор инстинктивно сжимала ключи. Я совсем успела о них забыть. Теперь связка с громким звяканьем упала на пол. Не дожидаясь, пока преследователь сделает правильные выводы, я с силой толкнула его – от неожиданности он потерял равновесие – и бросилась обратно. Шансов победить Норрея в схватке у меня в любом случае не было. Я помчалась назад к свету и в скором времени услышала позади звуки погони. Оставалась лишь одна надежда: что за камерами все-таки скрывается второй выход.
Но надежда не оправдалась. Коридор не выводил из здания. Он просто спускался в тюрьму. Пробежав мимо камер до самого конца, я уперлась руками в стену. И в отчаянии обернулась навстречу Норрею. Тот приближался неспешной, развязной походкой, отлично зная, что мне некуда деться.
Я снова вжалась в стену. И приготовилась хотя бы попытаться перехватить и удержать его руку, которую он уже занес для удара. Все-таки Норрей долго сидел в тюрьме, пусть и неплохо все это время питался. Такой образ жизни должен был его ослабить. Но стоило мне вскинуть руки, как молодой человек пошатнулся и, захрипев, рухнул на пол.
Эстли резким движением выдернул свою шпагу.
– Не ранены? – Убрав оружие в ножны, он схватил меня за плечи.
