Я молча качнула головой. Руки и ноги тряслись, сердце колотилось, и говорить я пока была не способна.
Убедившись в том, что со мной – в физическом плане – действительно все в порядке, Эстли отступил и вдруг заорал:
– Какого черта вы сунулись в этот тоннель?! Вам что, заняться было больше нечем? Приключений захотелось? Почему, дьявол вас побери, вы не можете пройти по дому без того, чтобы притянуть к себе все скрывающиеся в нем опасности?
От его крика я поначалу слегка опешила. Зато обида на несправедливые упреки быстро вернула мне дар речи.
– Откуда мне было знать, что проход в тоннель закроется и я останусь внутри? – Я понимала, что оправдываюсь, и это злило еще сильнее. – Я узнала от горничной, что возле лестницы раздавались странные звуки, и хотела всего-навсего взглянуть на то место. И ничего больше!
– И, надо полагать, сила взгляда перенесла вас сюда?
Мои оправдания явно не произвели на графа ни малейшего впечатления.
– Почти, – огрызнулась я. – Проход открылся случайно. Я не успела глазом моргнуть, а он закрылся, замуровав меня внутри.
– И внутри вы тоже оказались совершенно случайно, – едко и до обидного зло произнес Эстли. – Когда горничная призналась мне, что рассказала вам эту историю, я сразу понял: именно так все и закончится! Какого черта вы вообще потащились к той лестнице? Почему не пошли сразу ко мне?
– Говорю же вам: я хотела только посмотреть! – От обиды я тоже перешла на крик. – Я собиралась после этого вас позвать!
– А должны были позвать сразу! – рявкнул он. – Это мое расследование!
– И мое тоже! Или вы забыли, для чего я была сюда направлена?
Пропади оно пропадом, это расследование. Чтобы я еще хоть раз пошла на поводу у призраков, интересующихся своими старыми знакомыми! Но не дать отпор Эстли сейчас, когда он разговаривал таким тоном, я просто не могла.
– Отлично помню, – более спокойно подтвердил граф. – Вас сюда отправили затем, чтобы вы поговорили с призраком барона. Вы это сделали? Сделали. Вот сидели бы теперь перед зеркалом и готовились к обеду!
Последнее предложение он прокричал так громко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Видимо, все-таки не лопнули. Поскольку я услышала топот ног и вскоре увидела в свете факела нескольких слуг.
– Что-то случилось? – крикнул на ходу тот, что прибыл в особняк вместе с графом.
– Нет. Уже нет, – отозвался Эстли, вынужденно успокаиваясь.
Слуга опустился на корточки рядом с покойником.
– Вы знаете, кто это? – спросил у меня граф.
– Знаю. Но не скажу, – мстительно буркнула я.
– Почему? – Он подозрительно прищурился.
– Ну, это же ваше расследование! Вот сами и разбирайтесь. А я не буду путаться у вас под ногами.
Эстли закатил глаза и прорычал что-то неразборчивое, будто именно он и был обнаружившимся в темнице маньяком.
– Это Норрей Грондеж, брат Йоланды и Александра, – пошла на попятный я.
Такой факт определенно оказался для Эстли новостью.
– Расскажите-ка поподробней, – предложил он.
– При условии, что вы возьмете меня под руку и наконец-то выведете отсюда, – потребовала я. – Хотя, говоря откровенно, я думаю, что обо всем этом лучше меня расскажет кое-кто другой.
– Когда я узнал, что Норрея обвиняют в поклонении Орэнду, страшно за него перепугался.
Голос призрака звучал печально. Казалось, что со времени нашего первого разговора барон постарел лет на десять, как будто привидения могут стареть. Плечи, в прошлый раз гордо расправленные, поникли, глаза смотрели тоскливо, а на лице словно прибавилось морщин.
Я повторила слова барона для всех собравшихся. В комнате, кроме нас с привидением, находились Кэмерон Эстли, Йоланда, Рикардо, Александр и кузина покойного. Остальных посвящать в подробности произошедшего сочли нецелесообразным.
– Я ни на секунду не усомнился в искренности слов сына, – говорил призрак, глядя в стену. – Норрей утверждал, что невиновен, и я верил ему безоговорочно. Я сильно испугался. Быстро стало ясно, что храмовники намерены взяться за него всерьез. Тогда я спрятал Норрея на тюремном этаже, которым давно никто не пользовался, и устроил так, чтобы все подумали, будто он погиб при попытке побега. Тогда мне и в голову не приходило его запирать. Он просто прятался внизу, и я обеспечил его всем необходимым. Я собирался дождаться, пока страсти поутихнут, а потом переправить его за границу. Впутывать в эту историю остальных своих детей я не хотел, поэтому ни о чем им не рассказал. О Норрее знали лишь двое самых преданных слуг.
– Двое? – от неожиданности переспросила я.
– Двое, – мрачно подтвердил барон. – Кухарка и один лакей. Только однажды он долго не возвращался. А потом я нашел его на тюремном этаже. Мертвым. Не знаю, что тогда произошло. Мне так и не удалось добиться от Норрея правды. То ли лакей что-то знал, то ли Норрей просто счел нужным принести жертву своему богу… – Барон замолчал и выглядел теперь совсем жалко. Я не решилась его торопить. Дождалась, пока он продолжит сам. –
