«Чего мы ждем?»
Влажно.
Влага покрывает и камни, и листья. Под густой зеленью, пересекаемой руслом реки, виднеются давние следы сельскохозяйственных работ.
Уже четыре дня и четыре ночи они сидят в зарослях дрока. Впервые за последние недели Натан чувствует умиротворение. Лора держит его за руку. По крайней мере, так ему кажется. Камилла растянулась на траве среди кустов дрока.
Они выпили.
У его ног валяется бутылка из-под водки. Проглотив равиоли с сыром, он вскоре присоединился к Лоре и Камилле, активно потреблявшим спиртное. Должно быть, уже час или два часа ночи, но у него не хватает смелости взглянуть на часы.
Они проводят время в повседневных заботах: слушают по местному радио региональные новости, моются в ближайшем горном потоке и устраивают экскурсии по ущельям Дюзона, не дальше двухсот метров вверх по течению.
Едва возникает повторяющийся или напоминающий присутствие человека шум, Натан просит всех замолчать и беспокойно оглядывает окрестности.
На второй день они отчетливо видели двух людей в яркой одежде, которые прогуливались, поднимаясь вверх по тропинке на южном склоне долины. Палатку оттуда не заметно, но Натан успокоился, только когда они скрылись. Опасаясь, что они вернутся, он рекомендовал Лоре и Камилле пару часов посидеть тихо. Лора сочла эти предосторожности глупыми, но в памяти Камиллы еще живо воспоминание о найденном теле Бахии, и она молча подчинилась параноидальным требованиям брата.
Вечерами они опорожняют бутылки, купленные Натаном в минимаркете при въезде в Сен-Жан-де-Мюзоль, в четырех километрах вниз по реке от большого римского моста. Так быстрее пролетают ночи, да и проще заснуть на ухабистой земле. В палатке спит одна Камилла. Лора предпочитает ложиться рядом.
— Хочу насладиться свежим воздухом.
Камилла предлагала ночевать в палатке по очереди, чтобы спастись от вездесущей влаги. Натан отказался. Она пробовала настоять, но он был непреклонен.
Никто так и не заговорил о причинах их пребывания в долине Дюзона. И в конце концов Натан почти убедил себя, что это ни к чему. Возможно, рано или поздно все же придется это обсудить. А может и нет. Никто, похоже, не торопится. По меньшей мере, нынешним вечером. Да и есть ли им, что сказать друг другу?
Сегодня ночь особенно теплая. Выпив лишнего, Камилла разлеглась на траве возле палатки. Она спит. Натан наслаждается мгновением, опершись о ствол дикой вишни, в одной руке он держит стакан, а в другой — руку Лоры. Уже час или два они перекидываются банальными фразами.
Она прижимается к нему. Ее голова лежит у него на плече, и Натан чувствует аромат ее волос. Он пробует заговорить, но слова застряли в горле. В оцепенении он не может ни шевельнуться, ни дотронуться до нее, ни обнять. Он ждет инициативы от Лоры, ей решать, когда и где.
Под действием алкоголя он предается мечтам. Часть ночи дремлет, пока наконец не проваливается в глубокий, но беспокойный сон.
Просыпается он разбитый, с жутким похмельем, как в былые времена. Камилла все-таки доползла до палатки и спит как убитая. Только ноги в ботинках торчат из проема. Зато Лора уже встала и суетится у газовой горелки. От нее пахнет мылом. До Натана доносится приятный аромат горячего кофе. Он до нитки промок от выпавшей росы, но чувствует, как твердеет его член.
— Как спалось? — с насмешкой спрашивает Лора.
Еле ворочая языком:
— А ты как думаешь?
— Нам нужно поговорить, когда проснется Камилла. Мы четыре дня торчим тут без дела. Я понимаю, что ты университетский преподаватель, и у тебя полно времени, а Камилла не работает, но я-то совсем в другом положении, и рано или поздно мне все равно придется уехать. Согласна, нам здесь хорошо. Приятно отрешиться от гренобльской суеты, но моя мама наверняка беспокоится о том, где я. Хозяин квартиры и банкир — тоже, я уж не говорю об администрации факультета.
— Ладно, поговорим.
Она поудобнее усаживается напротив, облегающий синий пуловер крупной вязки выгодно подчеркивает грудь. Когда она двигается, показываются — о нет, ненадолго, всего на долю секунды — ее бедра, которые до сих пор были целомудренно прикрыты плотной юбкой. Она замечает нескромный взгляд Натана.
— Я тебя слушаю.
— Первое. На данный момент это важнее всего, иначе я не смогу продолжать и…
Она прерывает его:
