– Эй, мудрость, расскажи, как нам попасть в госпиталь?
– Зачем вам в шпиталь? – откликнулся старик, копающийся при свете фонарика Калуги в кошеле убитого байкера.
Я потрогал живот. Пока мы поднимались, жжение в нем прошло, я вообще забыл о нем, но сейчас там снова пекло.
– Больной я, Рапалыч. Отравился. Мне нужно к Кате, которая главная в госпитале. Она ведь поможет?
– Катька знатная врачевательница, даром что молодая. И сестра ее, Зоря, помогает в шпитале, наложением рук лечит и еще по-всякому. Но Зоря дивная девка. То она есть, то нет ее совсем… Вот Катька завсегда в шпитале, а Зоря, та не завсегда. Уходит – и непонятно куда.
– Ты сам бывал в госпитале? – спросил Калуга.
– Я везде бывал, – как-то устало вздохнул Рапалыч, засовывая кошель под пальто. – Сколько годков уже мир топчу. Надобно мне теперь выпить. Старость, мудрость мою заправить… горючего, понимаешь, долить.
– Нет, подожди, – я шагнул вперед, преградив путь старику, уже собравшемуся покинуть развалину через пролом. – Значит, в госпитале ты бывал… Лекари, кто поумелее, иногда используют коренья или травы, собранные возле самого Леса, а то и арты оттуда. И вот я подумал: ты их в госпиталь таскал, да?
– Это ты голову свою пустую на плечах таскаешь, молодой, – заскрипел старик, – а я хабар покупателям ношу. Ношу, не таскаю, понял? Ясное дело – носил и туда. И туда, и оттуда…
– Что значит: оттуда? – не понял Калуга.
– А то и значит, – старик ухмыльнулся не без гордости. – В шпитале иногда такие редкие арты объявлялись, и не токмо арты, но и травки всякие… Редчайшие! Это тебе не новичок какой, это тебе старость, мудрость моя говорят. Таких артов и нет больше нигде, никто их не видывал. Вот мне старший санитар, Митька, иногда их того… – Рапалыч вдруг замолчал. Поморгал затянутыми старческой поволокой глазами. Сообразив наконец, что из хвастовства сболтнул лишку, стал обходить меня – осторожненько так, будто надеялся, что этого никто не заметит и он сможет благополучно очистить от себя помещение.
– Стой где стоишь! – велел я и толкнул его в грудь, заставив сделать шаг назад. – Не понял я, а ну еще раз… В госпитале иногда появлялись какие-то невиданные артефакты и растения? Ладно, и что дальше?
– А дальше, – подхватил Калуга, сообразивший, что к чему, одновременно со мной, – тамошний санитар тырил их со склада. Ну, не все, конечно, а то бы заметили, но малую толику тырил и отдавал нашей мудрости ходячей. А Рапалыч относил их своему прикормленному чумовскому скупщику и сбывал. А с санитаром, этим Митькой, делился наваром. Ну, старая перечница! Ну, тринадцать гребаных артефактов, – да ты как паук! Тут у тебя лаз, там у тебя подмазанный санитар ворует чужой хабар из больнички… Весь Чум своей сетью опутал, паукан!
– Правда? – спросил я, заглядывая в мутные глаза. – У больных, получается, крал…
– Как это – у больных?! Ты напраслину на меня не гони, молодой! Напраслина – она не любит, когда ее гонят! – забушевал Рапалыч. – Катька, по-твоему, бесплатно там, что ли, работает? Шпиталь – это бизнес ее. Она не задарма народец лечит. С артов тех она свою деньгу имеет, вот и я… А идите вы Лесом, молодые! Я вас сюда провел – все, теперь мне выпить надо непременно, а вы как хотите, щенки блохастые!
– Нет, подожди еще, – я снова преградил ему путь. – Короче, что ты там воровал-покупал-продавал, это твое дело. Нам нужно в госпиталь, вот и все. Посмотри, кто дежурит под входом. Видишь, двое… Это госпитальная охрана?
Рапалыч, возмущенно скрипя, как старая телега, вместе с нами подошел к окну, выглянул и покачал трясущейся головой:
– Шпиталь отродясь так не охраняли. От кого охранять? Он же в центре Чума, на самой верхотурине. Эти двое – из полицаев. Видите, камуфляж у них серый такой, мелкопятнистый? Полицаи, точно. И стволы полицайские, «Вепри». Чумак как-то склад с ними нашел, всех своих хлопцев «Вепрями» вооружил.
– То есть раньше часовые на дверях не стояли? – уточнил я, приглядываясь к паре охранников. Вершина вокруг Башни была пуста, слева маячил одинокий фонарь – просто деревянный столб с колбой, светящейся синим, а возле двери горел костерок в стоящем на земле тазу. Вообще в верхней части города-холма было тихо и спокойно, а вот со склона доносился приглушенный гул ночной жизни.
– Не стояли, – подтвердил Рапалыч.
– Охрану поставили потому, что лесные волки пытались выкрасть Катю, – предположил Калуга. – Если она вправду такой знатный лекарь, ну и сестра ее… Местные могли решить, что краевцы захотели ее похитить для себя, чтобы их лечила, вот и определили к госпиталю дополнительных охранников.
– Рапалыч, другой вход есть? – спросил я. – Нам обязательно надо внутрь.
Он молчал, только головой тряс, и тогда к нему подступил Калуга:
– Колись, старый хрен! Если ты арты в госпиталь таскал и оттуда тоже таскал, так наверняка все нычки знаешь. Ну! – распалившись, он схватил старика за воротник пальто и слегка тряханул. – Говори!
– А чего мне вам помогать, молодые? – рассердился тот. – Я вас и так на холм завел.
Он решительно отпихнул от себя Калугу и попытался уйти, тогда я тоже взял Рапалыча за шиворот, притянул к себе и сунул ему под челюсть ствол.
– Ты, по-моему, немного потерялся, старый. Давай так поступим: или я тебя валю прямо тут, или ты помогаешь нам пройти в госпиталь. Как тебе
