Джереми, глядя на свою жену, прочел вслух:
– «Супруга одного из ваших гостей латиноамериканского происхождения. Если нарушение не прекратится, недозволенную пару придется удалить».
– Удалить, – повторил Барри.
– Что это значит?
Барри молча посмотрел на друга.
– О Господи! – дрожащим голосом воскликнула Лупе.
Барри подумал, что она сейчас заплачет, но ее лицо окаменело от гнева. Голос дрожал не от страха, а от ярости.
– Пора проучить этих расистов!
– Я знаю, как это сделать, – отозвался Джереми, сминая в кулаке розовый листок. – Пойдем-ка, навестим мистера Джаспера Колхауна.
Дом председателя сегодня казался еще больше похожим на крепость. Угрюмая серая громада резко контрастировала с зеленым склоном холма. И как только устав разрешает уродовать прекрасный пейзаж!.. Снова холодный ветер взъерошил волосы. Барри поклялся бы, что холодом веет от здания без окон.
– Что за чудовищный домина, – заметил Джереми.
– Не только в буквальном смысле.
– Согласен, но сейчас я просто о том, какой он огромный. Если не ошибаюсь, в уставе оговорены ограничения на размер домов в Бонита-Висте. Хотя, может, дом был построен еще три поколения назад.
– Майк Стюарт говорит, Колхаун живет здесь один. Ни жены, ни детей.
– Зачем тогда ему такой колосс?
Барри не ответил.
Они двинулись вперед по идеально ухоженной дорожке. Миновали яблоню, потом сливу, потом ванночку для птиц. Серебристый «Лексус» перед домом не стоял – можно предположить, что председатель отсутствует, но Джереми и Барри все равно поднялись на крыльцо. Джереми позвонил. Откуда-то из глубины дома донесся приглушенный звонок.
Барри медленно повернул голову, осматриваясь. Двор был пуст и тих.
Джереми позвонил еще раз, и снова никто не отозвался. Стало ясно, что в доме никого нет.
По обе стороны двери были узкие, словно щели, окошки. Барри, заслонив лицо ладонями от солнца, прижался носом к темному стеклу и с трудом разглядел задернутые шторы.
Зачем все-таки Колхауну такой громадный дом?
Пока они шли по дорожке к улице, Барри затылком ощущал давящую тяжесть, словно дом, будто гигантский зверь, припал к земле и готов прыгнуть. Барри еле сдерживался, чтобы не броситься бегом.
Только очутившись на дороге, он вдруг понял, что они оба не произнесли ни слова с тех пор, как ступили во двор Колхауна. Неужели Джереми тоже нервничал? Барри был весь в поту, словно только что разминулся с опасным хищником.
На обратном пути Джереми заговорил первым.
– Ты меня знаешь, я человек толстокожий, но от этого дома жуть берет.
Барри кивнул.
– Как ты думаешь, Дилан там? И Чак с Данной?
– Вряд ли, – ответил Барри и тут же понял, что сказал правду.
Он легко мог представить своих друзей прикованными к стене в каком-нибудь мрачном подвале в недрах председательского дома, но картинка ощущалась нереальной. Наверняка в этом чудовищном строении таятся страшные вещи, век бы о них не знать и не видеть, однако Чака и Данны там нет – и слава богу.
А где же они тогда?
Интуиция твердила, что они уехали из Бонита-Висты – то ли по своей воле, то ли их вывезли насильно, и хотя никаких оснований для такой уверенности не было, Барри высказал ее вслух.
– Я тоже так думаю, – согласился Джереми. – Дилана куда-то увезли, и Чака с Данной, скорее всего, тоже. Не представляю, что такого могло случиться за ночь, чтобы они просто собрали вещи и уехали, ничего нам не сказав. Поначалу я думал, что их похитили и где-то держат под замком, но ты прав – ассоциации незачем их удерживать. Главная цель – избавиться от них. Избавиться от нас, – поправился он, помолчав.
– Может быть, Лупе права и вам с ней действительно лучше вернуться в Калифорнию, пока чего не случилось.
– Неприятно думать, что мы от них удираем, – ответил Джереми. – И потом, мы же приехали, чтобы вам помочь.
Остаток пути они прошли в молчании, занятые каждый своими мыслями.
