Хрустнула ветка. Зашелестели листья.
Все это до жути напоминало сцену из какого-нибудь его романа. Барри представилось, как шериф привозит труп к коронеру, а там Культя оживает и глухой ночью, извиваясь, выползает из морга.
Низко над землей кто-то простонал. Барри обернулся, готовый в любую секунду кинуться бежать. Неужели Культя превратился в зомби? Или сделался вампиром? А то и еще чем-нибудь похуже?
Среди ясного дня Барри пробрала дрожь, словно он вновь стал маленьким мальчиком, который боится возвращаться домой по темной улице, посмотрев в кино страшный фильм.
На тропинку с криком вывалился Культя.
Нет… Не Культя. Другой. Тоже грязный, голый, без рук и без ног, продвигается ползком, судорожно выгибая торс, вскидывая голову и обдирая до крови гениталии. В растрепанных космах застряли репьи и колючки, единственный глаз мутный, бессмысленный, на месте второго – глубокий провал. Между опухших губ виднеются два уцелевших, надколотых зуба.
Изуродованное лицо почему-то казалось знакомым. Несмотря на страх, Барри остался на месте. Нетрудно понять, почему Майк и тот прохожий обманулись. На беглый взгляд очень похоже на Культю, но, если дать себе труд всмотреться, становятся заметны отличия.
Калека пополз к зарослям папоротника, невнятно взвизгивая, когда камни царапали ему живот. Барри вдруг осенило.
Кенни Толкин!
Он мысленно добавил синюю повязку на глазу и узнал искаженные черты. Разом пересохло во рту.
– Кенни? – позвал Барри.
Новый Культя тупо посмотрел на него и завыл в бессильной злобе, широко распяливая рот с обрубком языка.
Барри прикончил очередную банку пива и швырнул пустую жестянку на дощатый пол террасы. Он теперь жил в романе ужасов. Работа и жизнь слились воедино. Еще неизвестно, как на такую бредятину откликнутся читатели. О друзьях-маньяках читать будут. О призраках и бессмертных демонах – безусловно. А о зловещей ассоциации домовладельцев, которая отрезает руки-ноги жителям элитного коттеджного поселка за неуплату членских взносов? Для истинной фантастики слишком близко к реальности и в то же время слишком фантастично, чтобы такой сюжет приняли всерьез.
Барри открыл еще одну банку и сделал глоток.
Мысленно пробежался по списку литературы. Романы ужасов – его специальность. Найти бы хоть какой-то смысл в происходящем, тогда можно будет вычислить, с чем он имеет дело, и проработать стратегию защиты. Однако смысл не находился. Насколько знал Барри, Бонита-Виста не была построена на территории древнего захоронения. В прошлом здесь не случалось злодейских убийств и массовой резни. Вряд ли в ассоциации домовладельцев состоят последователи древнего культа плодородия, как в романе Томаса Трайона «Дом урожая» или в романе Теодора Кляйна «Церемониал», а увидеть за всем этим происки дьявола и вовсе глупо.
Что же остается?
Барри остро чувствовал свое бессилие.
Он вспомнил, как Кенни Толкин корчился на земле, с едва поджившими культяшками и ободранными в кровь гениталиями. А ведь не исключено, что Культю специально убили, чтобы скрыть, как ассоциация расправилась с Кенни. Хитмэн, очевидно, с ними заодно. Незаметно избавиться от трупа и подсунуть одного калеку вместо другого – никто бы и внимания не обратил, если бы не Барри и Морин. Тут мерзавцы просчитались – нельзя было давить несчастного Культю прямо у их дома.
Рэй говорил, что судьи чаще всего берут сторону ассоциации против отдельной личности, и все-таки убивать и калечить людей наверняка незаконно. Никакой суд этого не одобрит и ни один служитель правопорядка.
Кроме, конечно, всеми любимого шерифа Хитмэна.
Попробуем мыслить логически. Если сообщить в ФБР или еще какую-нибудь стороннюю организацию, возможно ли доказать, что Барри говорит правду?
У Кенни невозможно взять отпечатки пальцев, не осталось и зубов, которые можно было бы сверить с медицинской картой стоматолога. Можно проверить группу крови и код ДНК, если только данные о нем где-нибудь имеются.
Черт, да найдут ли они вообще этого Кенни? К тому времени его, наверное, запрячут так, что не отыщешь. Или убьют. А труп сожгут и по ветру развеют. Доказывай потом…
Барри допил пиво и бросил банку в общую кучу. В висках билась тупая боль.
И что будет с ним самим, если он подаст жалобу на ассоциацию? Что будет с Морин? На них тоже откроют охоту?
Может, попробовать взглянуть на дело с точки зрения писателя? Как он сам выкрутился бы, если б герой его книги попал в такую переделку? Ничего путного в голову не приходило. Сидеть на попе ровно и помалкивать в тряпочку – отвратительно в нравственном плане. Точно так же, как и удрать под покровом ночной темноты и затеряться во внешнем мире, никогда больше не вспоминая о Бонита-Висте.
