– Да, – вздохнул он. – Сразу после завтрака, я только душ приму. Собери пока сумку. Много вещей не бери, завтра вернемся.
– Осмотреть обломки?
– Будем надеяться, что до этого не дойдет.
Морин поцеловала его.
– «Ты хороший человек, Чарли Браун»[13], – сказала она и встала. – Иди мойся.
– Хочешь со мной?
– Вечером, – пообещала она.
Барри уже вышел из душа и наливал себе кофе, когда раздался громкий стук в дверь. Морин была внизу. Она открыла и через минуту окликнула Барри.
Заглянув через перила, тот увидел, что в гостиную входит Майк с газетой в руке.
– Привет! – крикнул Барри, спускаясь по лестнице. – Как дела?
Майк помахал «Стандартом».
– Видел?
Барри кивнул.
– Они это называют «митинг», – зло проговорил Майк. – Якобы что-то такое мирное, вроде пикника. А на самом деле сговариваются напасть на нас! Соберут людей, вынесут ворота и… Не знаю, что будет.
– Вот поэтому мы и уезжаем, – ответил Барри. – Переждем до завтра в Сидар-Сити. Так, на всякий случай.
– Не понял… – Майк озадаченно помотал головой. – Ты о чем?
– У меня нехорошее предчувствие, – объяснила Морин. – Я, конечно, не экстрасенс, но лучше уж мы уедем ненадолго. Что-то обязательно произойдет.
– Еще бы не произойти! Они здесь все разнесут, дай только волю. Вернетесь, а тут окна перебиты, шины порезаны и черт знает что еще…
– Вот-вот. Лучше не при нас.
Майк уставился на Барри.
– Да ты что?! Здесь твой дом, твоя собственность. Если у тебя в доме вдруг пожар, ты что, сбежишь и не будешь бороться с огнем? Да мы все полезли бы на крышу со шлангами, заливать малейшую искорку!
Барри нехотя кивнул.
– Так и сейчас то же самое! Я понимаю, ассоциация – банда моральных уродов, но у нас просто выбора нет, надо всем сплотиться. Кстати, как раз для таких случаев и создана ассоциация. Она обязана защищать жителей поселка!
– Не было бы необходимости защищаться, если бы ассоциация… – Барри посмотрел Майку прямо в глаза. – Если бы детей не отравили.
– Согласен, это сделка с дьяволом, – признал Майк. – Однако выбора нет. Нравится нам, не нравится, но горожане ставят вопрос так: мы или они. А «они» в данном случае – это мы.
Барри попытался изобразить улыбку.
– И что, по-твоему, они сделают? Сожгут наши дома?
– Такое случалось, и даже в нашей стране. Да, я считаю, они вполне могут выкинуть что-нибудь этакое.
– Я тоже так думаю, – подала голос Морин. – Потому и хочу уехать. Толпу остановить невозможно. Разъяренные люди никого не станут слушать, особенно если у них погибли дети.
– Тебя я вполне понимаю, – сказал Майк. – А ты, Барри, почему собрался уезжать? Если боишься за свою шкуру – о’кей, причина резонная. А если делаешь это назло ассоциации, то ты не прав. Ты ведь читал статью. Горожане винят нас всех, не только правление. Почему все должны страдать?
Сравнение с пожаром задело Барри за живое. Хоть он и дал слово Морин, доводы Майка его убедили. Он должен остаться и защищать свой дом.
И есть еще кое-что…
– Да, бежать нельзя, – сказал Барри.
– О-о, только не начинай разыгрывать из себя мачо!
– Кто защитит наш дом?
– А что, ты сядешь с ружьем на крыльце и будешь стрелять в каждого, кто сунется во двор? Брось! Если что и поломают, убытки покроет страховка. Половина домов здесь вообще пустует, хозяева приезжают только летом, и они не примчатся к нам стоять насмерть! – Морин заглянула ему в глаза. – Ну зачем тут сидеть?
– А если это проверка? – тихо спросил Барри.
– Какая еще проверка?
