Барри запер за собой дверь и задвинул задвижку. Потом пошел звонить, но после первых же цифр в трубке раздался механический женский голос:
– Извините, линия перегружена. Перезвоните, пожалуйста, позже.
Связь оборвалась. В трубке раздались гудки.
Барри попробовал еще раз.
И еще.
И опять, и снова. Пробовал больше часа, раз тридцать набирал номер Джереми и каждый раз получал тот же ответ, явно записанный заранее. Наконец, сдавшись, швырнул телефон через всю комнату. Безвинный аппарат шлепнулся на ковер.
Мало того, что не уедешь, еще и нет никакой возможности связаться с внешним миром. Полная изоляция, они буквально отрезаны. Невольно подумаешь, что этого-то и добивалась ассоциация домовладельцев. Барри не удивился бы, узнай, что в Бонита-Висте собственный коммутатор и правление ассоциации может контролировать телефонные разговоры жителей.
Они с Морин так и не придумали способа выехать из поселка мимо вооруженной охраны, иначе как выбив ворота. В конце концов им надоело мрачно сидеть в гостиной, уставившись друг на друга.
Морин спустилась к компьютеру и занялась своим сайтом. Барри поднялся в кухню перекусить.
Вскоре после полудня позвонил Майк.
– Видели извещение?
– Это ты нам его принес?
– Нет, я тоже такое получил. Хотел спросить, как ваши планы.
– Пока не знаю.
– Вам могут начислить штраф. Не заплатите – наложат арест на дом.
– Какое счастье, что мы живем в демократической стране.
– Мы живем в охраняемом коттеджном поселке, – поправил Майк. – Одно исключает другое.
– А ты что собираешься делать?
– Пойду на митинг.
– Я, наверное, тоже.
– Если хочешь, прихвачу для тебя бейсбольную биту.
Бейсбольную биту? От мысли о том, чтобы ударить битой другого человека, Барри пробрала дрожь.
– Думаешь, в самом деле дойдет до драки?
– Кто знает. На всякий случай надо подготовиться. Как говорится, чтобы потом не жалеть.
Повесив трубку, Барри сказал Морин, что пойдет на митинг. Единственная надежда предотвратить кровопролитие – показать, что жители поселка в состоянии дать отпор.
Он ожидал возражений, но Морин уже смирилась. Только сказала, что пойдет с ним. Раз уж никак не отвертеться, надо стоять плечом к плечу.
Весь день они не находили себе места. Время тянулось бесконечно. Пробовали браться за домашнюю работу, но отвлечься все равно не могли. В конце концов Морин устроилась на диване с журналом, а Барри сел смотреть телевизор – сначала судебную хронику, а потом политическое ток-шоу на Си- эн-би-си.
Они заставили себя поужинать раньше обычного и вместе помыли посуду. Потом посмотрели местные новости, общеамериканские новости, «Новости шоу-бизнеса».
А потом настало время идти на митинг.
Дождя сегодня практически не было, только днем чуть-чуть накрапывало, но жара сп
Солнце совсем недавно зашло. Если смотреть от дома, небо на западе еще озаряли рыжеватые отсветы, а внизу среди сосен уже сгустились сумерки. Ночь в лесу наступает рано.
Впереди на дороге виднелись еще люди: две пары и семья из четырех человек. Их силуэты чернели в свете редких фонарей. Барри и Морин шли молча, а впереди, у подножия холма, среди кустов и деревьев слышался ровный гул. Шум толпы.
За поворотом гул стал громче. Из боковой улочки появилась еще одна пара, освещая себе путь электрическими фонариками. Барри хотел поздороваться, завести разговор – может, они что-то знают о происходящем, – но люди были незнакомые, и он не решился подойти. Мало ли, вдруг это сторонники ассоциации…
Барри сжал руку Морин и замедлил шаги, выжидая, пока та пара подальше уйдет вперед.
Морин поняла без слов.
