подберись к моему сыну — убью. — И исчез.
40
Я пустил Брейта легкой рысью, проехал мимо гвардейцев, сопровождавших делегацию Затонувших Островов, и приблизился к золотой армии, окружающей делегации Анкрата и Ренара. Катрин и два голоса от отца, я и мои семь.
Катрин узнала бы. Как-то да узнала бы, даже не заходя в мои сны, почувствовала бы на мне запах Челлы. Миана просто покачала бы головой, как мать, хотя вообще-то она сама еще ребенок. «Никогда не говори мне, я не хочу знать». Вот все, о чем она когда-либо просила меня. И я как мог выполнял эту просьбу. Конечно, она заслуживала лучшего, но дать ей это мог лишь человек, который был бы лучше меня.
Я обнаружил на губах глупую улыбку и стер ее. Язык болел, полосы на спине горели. Раны от ногтей обычно болят сильнее, чем неглубокие ножевые порезы. Овладеть Челлой — плохой выбор, но вся моя жизнь — это череда опасных решений и отчаянных попыток достичь лучшего результата. Хотя, давайте по чести, это не было выбором. В какой-то момент мы осознаём, что мы — всего лишь путники, со всем нашим интеллектом и титулами, таскающие за собой мясо и кости, зная, что это все, что им надо. Когда плоть встречается с огнем, она хочет отпрянуть и так и делает, что бы вы об этом ни думали. Бывает, что мужчина встречает женщину, и те же силы работают противоположным образом.
Макин ехал со мной от конца нашей колонны до кареты Холланда.
— Оставляете их одних плести заговоры?
Он смотрел подозрительно, будто знал, что я что-то замышляю.
— Требуют суждения. Я не готов сказать, что они ожидают. А если они…
— Скучали по нашему обществу, да?
Макин подъехал совсем рядом, плечом к плечу, от него слабо пахло гвоздикой. Мне не нравилось, что он так старался скрывать истинного Макина, но я едва ли мог полагаться на чувства. Красный Кент присоединился к нам и тоже спросил:
— Заскучали, да?
— По вам? Да ты же помнишь Челлу — залы левкротов, болото — сколько, по-твоему, можно высидеть в ее карете?
Оба какое-то время ехали молча, глядя через поле. Что именно из тех встреч они представляли себе, не знаю. За поворотом показалась карета Холланда.
— Ну, достаточно долго, — сказал Макин, отвечая на вопрос, о котором я уже успел забыть. — Я бы с ней проехал довольно долго.
Кент потянулся и поправил ворот моей дорожной туники, что делал в последний раз, когда мне было лет десять.
— Москит укусил, — прошелестел он обожженным горлом и коснулся своей шеи. — И немаленький, судя по всему, вроде того, что мы видели в болотах Кантанлонии.
Я слез с седла на подножку кареты, не прося кучера остановиться.
— Скучали без меня, отец Гомст?
Я захлопнул за собой дверь и рухнул между Катрин и Мианой, одна быстро убрала книгу, другая подхватила сына.
— Оррин тебе не рассказывал, как мы познакомились в пути, Катрин?
Я не дал доброму епископу возможности ответить.
Она закрыла книгу — небольшой потрепанный томик в красном кожаном переплете.
— Нет.
— Гм-м. А я-то думал, что произвел впечатление.
— Иган зато рассказывал, несколько раз. Между прочим, Иган не страдал многословием, — ответила она.
Позади меня Уильям забеспокоился, ища грудь.
— Он сказал, что Оррин поступает глупо, играя с тобой, позволяя тебе жить, что на его месте сразу убил бы тебя.
— Ну, мне было всего четырнадцать, и в конце концов я превзошел его — куда быстрее. В любом случае, у меня тогда был друг, который поджарил бы Оррина, не вынимая из доспехов, просто чтобы сполна насладиться победой. В общем, даже задним числом, — Оррин там был самым разумным.
Карета катилась дальше, а я тем временем достал кольцо и ловко (благо практиковался немало) направил его на Высокий Замок. За годы подобных наблюдений не удалось толком раскрыть планы моего отца, разве что стало ясно — они не написаны двухметровыми буквами на самой крыше. Теперь я видел, как над городом тянется дым — черная работа огня, запечатленная на Высоком Замке, на улицах Крата. Казалось, Мертвый Король сжигает мое прошлое, так же как Зодчие планировали сжечь мое будущее. Если его темный поток обратится в потоп, Зодчие покончат с нами, прежде чем подобная
