— Достоинство? — Я тоже усмехнулся и стряхнул с плеча щепку.
Синдри вернулся в процессию пешком, и я занял место воина рядом с ним.
— Миледи, — кивнул я Элин, бледной, одетой в черный бархат, с гривой светлых волос.
— Вот это мой дядя Торгард и Норв Сырой, наш знаменосец из долины Хаке, — указал Синдри на других всадников, пожилых, в шлемах и со шрамами.
Я ударил кулаком в кирасу и склонил голову, памятуя, как низко такие люди ценят принятые во Вьене тонкости этикета.
— А твой отец?
— Долг удерживает его в Маладоне. Мертвые поднимаются с холмов. И его здоровье…
— Обычная простуда, — наклонился к нам герцог Маладон.
Трубы снова заревели, и колонна двинулась вперед. Впереди стояла мертвая тишина.
— Женишься? — спросил я. — На южанке?
— Девчонка из Хагенфаста, хороший род викингов. Из отцовских союзников, но хорошенькая. Адская кошка в мехах.
Элин фыркнула.
— И вы все отправились во Вьену…
Синдри показал на один из рогов на шлеме.
— Мы традиционалисты. Застыли в прошлом. Едва отпустили старых богов через тысячу лет после пришествия Христа. На севере любой важный брак должен быть засвидетельствован императором, а это значит — надо ехать ко двору. Даже если императора нет. Или управляющего. Вот в чем дело.
— В любом случае, рад видеть.
И это была правда.
45
Пятью годами ранее
Я подъехал к Золотым Воротам, одетый в запасной плащ и тунику Синдри, в сапогах кого-то из его воинов, и стража у ворот признала мой ранг благодаря свидетельству Синдри. Ворота располагались глубоко во дворце, это был не совсем вход, а некая ритуальная граница. Я всегда представлял, что они высокие и достаточно широкие, чтобы могла проехать карета, и что открыть их может лишь человек десять сразу.
— И это все?
— Да.
Хеммет, лорд-главнокомандующий Золотой Гвардии, не стал распространяться — с такой реакцией он сталкивался уже не раз и не два.
Мы стояли — Синдри, его ближний круг, Хеммет и я — в аванзале размером с тронный зал отца и обставленном с такой роскошью и вкусом, что большинство членов Сотни не могло и мечтать о подобном. И в широкой западной стене, вдоль которой в глубоких нишах стояли беломраморные бюсты императоров прошлого и смотрели за ходом веков, располагались Золотые Ворота. Скромный вход, древняя деревянная арка без всякой опоры. Возможно, дуб, почерневший от времени, вся резьба стерлась.
— Почему? — спросил я.
Хеммет перевел на меня взгляд, синие глаза, морщинки в углах. Он поскреб седую щетину на подбородке.
— Проходите.
Он указал жезлом из стали и золота, со странным бархатным султаном на вершине.
Я пожал плечами и двинулся к арке, не больше трех метров в высоту и чуть меньше в ширину. Ничего — до последних двух ступеней. Еще одна — и старый ожог по всей левой стороне моего лица пронзила былая боль. В то же время снова почувствовался удар отцовского ножа, по венам словно кислота потекла. И коробочка с узором из терний стала такой тяжелой, что я пошатнулся и едва не упал. Я смог удержаться, хватаясь за ожог, ругаясь и плюясь.
— Ничто запятнанное не пройдет, — сказал Хеммет. Он сунул жезл за пояс. — Когда встречается Сотня, магия внутри запрещена, Присягнувшие духу не могут войти, чтобы не влиять на принятие решений, никто владеющий безбожными силами не может войти, чтобы не угрожать соправителям большим, чем подобает человеку. Любое влияние на кого-либо будет стерто, если они все же пройдут за Ворота.
Я выпрямился. Боль ушла так же быстро, как и появилась.
— Могли и предупредить.
